Право на месть - стр. 28
Время шло и все меньше и меньше ему хотелось возвращаться домой. Да и дом это, разве? Дом там, где уютно, тепло, где тебе рады. Где ждут, когда ты, наконец, вернешься, переживают, волнуются. А кто ждал его? Кто встречал у дверей отсека? Никто. Тишина. Пустота. И муторно становилось и вползало в душу мерзкое безразличие. К себе, к этой никчемной жизни, к бесцельному существованию…
Иринка вошла в его жизнь как-то незаметно. С некоторых пор стал он вдруг замечать, что зеленые ее глазищи постоянно за ним следят. Неотрывно, куда бы ни пошел, где бы ни находился. Приходит он, например, с рейда – а она на выдаче в тамбуре сидит. Увидит – и расслабится, заулыбается, будто ждала, волновалась… Или, к примеру, собрание общее. Народу вокруг полно – и она недалеко сидит, поглядывает изредка. Даже в Малый зал, порой, приходила, вроде как на тренировку. И полковник – самое поразительное – не гнал ее, хотя прочим приблудившимся от него доставалось по первое число. Данил и не понимал сначала, к чему это он ее только выделяет… Да и чудеса начались. Сдает он, положим, перед выходом на поверхность сменный комок. Мятый-перемятый, засаленный, да с дырами. А как получать – так он чистый, выглаженный, заштопанный… Или, например, с утра из отсека выходит – к Пиву в «Тавэрну», пожевать чего-нибудь, – а у двери коробка стоит. А в коробке той – и каша рассыпчатая в полотенце закутанная с пылу с жару, так что слюнки текут, и шоколадка, и по три пирожка – сладкие да мясные. Тоже горячие, а уж вкусные – пальчики оближешь!
Взглядам Иринкиным Данил поначалу значения не придавал. Ну, смотрит – и смотрит, за погляд денег не берут. Выделял, конечно, из толпы – Иринка красавица была, – да сторонился, не хотел девчонке жизнь портить. Куда ей с ним, она и получше найдет. Он, вон, в шрамах весь, как Квазимодо, да и детей от него не дождешься. Только потом понял, что один он такой слепой был. Понимал, конечно, что кто-то ухаживает, видел – да вот только кто? А уж то, что ее стараниями эти чудеса происходят – вообще ни сном ни духом! Остальные – даже Сашка! – знали, в кулак посмеивались, да молчали. Однако это до поры до времени, пока Родионыч глаза ему не открыл. Вызвал как-то к себе, долго на мозги капал и закончил достопамятный разговор словами:
– Жениться тебе надо, барин…
Ушел Данил к себе, думу думать. Да недолго думал. Через час где-то в дверь стук раздался, а когда открыл – Иринка. Стоит красная, решительная, глазищами сверкает. Оказалось – и ее тоже Родионыч вызвал, хвост накрутил. Почему, говорит, до сих пор одна? Такая девушка видная – а не замужем еще? Все, говорит, вокруг давно уж знают, что за Данькой увиваешься – а он ноль внимания. Не обидно самой-то?