Право на месть - стр. 43

Корвет взял револьвер, привычно большим пальцем крутанул барабан: заряжен – и бросил в ящик стола. Туда же смахнул и заточку.

– Ладно,– пообещал он.– Разберусь. Есть хорошая работа, Спортсмен. Ты как?

– Сейчас я занят! – отрезал Ласковин.

– Честный бизнес,– продолжал Корвет,– для решительного человека, вроде тебя. Большие деньги. И еще большие премиальные! – Уговаривая, лидер «тобольцев» очень внимательно следил за реакцией Ласковина.– Сразу квартиру тебе дам. Машину возьмешь классную, не какие-нибудь «Жигули»,– он подмигнул,– в качестве аванса. А от тебя потребуется ерунда – двум-трем уродам мозги вправить.

– Долги вышибать? – брезгливо спросил Ласковин.

– Спортсмен! – укоризненно произнес Корвет, поднимая брови.– Разве мы друг друга не знаем? Я же сказал: честный бизнес. Для честного парня. Честного и умелого. Есть люди, которые этого слова не понимают и не уважают тех, кто заслуживает уважения. Вспомни Крепленого, Спортсмен! Разве без него всем нам не стало легче? – Корвет снова подмигнул.– И не один он был. Крепленый, сам знаешь.– Лидер «тобольцев» двинул ящиком стола, так что револьвер внутри загремел.– Эта работа как раз для тебя, поверь мне! И поддержка…

За дверью раздались голоса. Один – возражал, другой настаивал. Рыжий оборвал свою речь, насторожился. Ласковин – тоже.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался… Колян!

Ласковин сжал подлокотники, готовый к перевороту, но Колян попросту его не заметил. Подскочив к столу, он принялся быстро сыпать словами, подавляющее большинство которых Ласковин не понимал. Во-первых, потому что феню знал в очень ограниченных пределах, во-вторых, потому что дикция Коляна и в прежние времена оставляла желать лучшего, а нынче, когда нижняя челюсть его непомерно раздулась…

Корвет, похоже, также мало что понимал. Но по тому, как он похлопывал по столу широкой ладонью, все сильней и сильней, человек проницательный сразу понял бы: лучше Коляну заткнуться и уйти.

Колян не был проницательным человеком. Поток «кирзух», «падл», «черножопых», «петухов» и прочего не иссякал, пока ладонь Корвета с треском не ударила по столу.

Колян осекся.

– Значит, все-таки – твой? – сказал Ласковин в возникшей тишине.

Колян повернулся на знакомый голос, и перекошенное лицо его дернулось. И еще раз – когда бандит перевел взгляд на своего вожака.

С неприятной улыбкой Корвет извлек на свет револьвер и заточку.

– Твое?

– Угу.– Колян потянулся к револьверу, и тут кулак рыжего молотом обрушился на пальцы бандита.

Колян вскрикнул, отскочил назад, баюкая ушибленную кисть. Револьвер остался на столе.