Размер шрифта
-
+

Право на любой ход - стр. 6

– Да, Иришка, вижу, что у тебя всё слишком запущенно… А если попытаться с кем-то пересечься, влюбиться хотя бы ненадолго, может, тогда тебя и отпустит? Может, и обида на мужа пройдёт?

– Не знаю…

– Или займись чем-то… Пиши, опять же.

– Машуль, так в том-то вся и беда, что не пишется. Раньше я хоть в творчество с головой уходила. Помнишь, мы с тобой перезванивались? Мне тогда кое-кто посоветовал переключиться с моих любовных романов на исторические…

– Оттого, что они станут историческими, ничего не изменится. У тебя – не изменится. Они всё равно останутся про любовь. Только эпоха, антураж поменяется. Ты тогда по телефону спросила, кем тебе заняться из исторических персонажей. Помнишь, ты мне рассказывала о своей бабушке, Лукерье Золотой, которая жила в Питере на стыке прошлого и позапрошлого веков, во время Октябрьской революции?

– Конечно, помню, только это была не бабушка, а прабабушка. Невероятная личность! Сильная! Представляешь? У них чайная была на Лиговке в Питере – известный бандитский район, – так она от шантрапы отстреливалась, когда мужа забрали в армию, а их с детьми хотели ограбить. А одну из любовниц мужа она облила керосином и подожгла…

– Да-а-а… Сильна! Не в неё ли ты такая бунтарка?

– Может, и в неё. А с другой стороны, у меня и цыганская кровь есть, так что неудивительно, что я не могу никому подчиняться. Меня иногда удивляет, что цыгане ко мне никогда не подходят. К другим липнут, а ко мне – нет. Подчинилась я единственный раз в жизни – своему нынешнему мужу… И вот вам – плачевный результат: чуть жизни не лишилась. Теперь – ни за что!

– Опять ты меня с мысли сбила. Всё у тебя опять скатывается в обидки. Я про другое хотела тебе сказать: возьми за историческую основу личность, жившую в то время. Например, Сергея Есенина. Чем не тема?

– Я про мужчин писать не могу. Они для меня остаются существами загадочными, непонятными, неизведанными, действующими наперекор здравому смыслу. Особенно в любви. Или они вообще любить не умеют? Слухи иногда доходят про однолюбов, но я в них не верю. И нерешительные они, в смысле – мужчины… А если уж на что-то решаются, пиши пропало! Всех и похоронят!

– Так я же тебе и не говорю писать конкретно о Есенине, о нём все переисследовано и написано. Целые институты в советское время тему прорабатывали. В эти дебри лучше не соваться. Ты попробуй коснуться темы его жён, его женщин. Тебе это будет понятнее… И вплети, например, в повествовательную канву линию своей прабабушки Лукерьи Золотой. Одно имя её настоятельно требует включения в сюжет. Это надо же – «золотая»!

Страница 6