Право на любовь - стр. 42
Опьянённая ласками, одурманенная запахом его парфюма, я вышла из машины, понимая, что могу совершить самую большую глупость, которая своей ураганной силой разрушит всё, приведёт к непредсказуемым последствиям. Но остановиться я уже не могла, или не хотела...
***
Суббота. Домашние дела засосали в круговорот, но мысли о поступившем предложении от другого мужчины не давали покоя. Телефон молчал – и слава богу. Не нужны мне сейчас лишние подозрения, тем более что я ещё не до конца всё решила. И, скорее всего, Саша сам это почувствовал – вчера, в мягкой подсветке салона, пытаясь считать с его взгляда истину, я чётко дала понять о своих сомнениях насчёт тайного свидания.
Сердце горело ярким пламенем при виде его тёмных, слегка волнистых волос, спокойного и доброго взгляда, короткой щетины на лице, до которой хотелось дотрагиваться, и крепких мужских рук, врывающихся в моё личное пространство, норовя побывать там, где запрещено другим – всем, кроме твёрдых и порой жестоких рук Рината. Мысли невольно уносили в прошедший день, напоминали мне, как мы проезжали по вечернему городу, непринуждённо болтали, как слились в поцелуе влажными губами.
– Мама! Пахнет кусно! – прыгала заводным зайчиком дочь. – Бинчики?!
Я ласково улыбнулась и потрепала её по макушке:
– Да, моя хорошая, твои любимые блинчики. С чем будешь? Со сгущёнкой или клубничным вареньем?
– С ваеньем! – радостно прокартавила она и убежала обратно в детскую.
Значит, пахнет вкусно?.. Странно, а я не чувствовала никакого аромата. Повсюду пахло только им: в моём сознании остался один единственный запах – запах Саши. Я тонко могла его уловить где угодно: в его рабочем кабинете, в его машине и даже на моём теле после оставленных им поцелуев.
Эфирное масло ванили, добавленное в гель для душа, без труда справилось со своей задачей, окутав тело лёгким сладким ароматом. Следом – тёплый душ, и от вкуса мужских ласк не осталось и следа. Чего не скажешь о верхней одежде и кашемировом шарфике, которые остались висеть в прихожей. Они впитали в себя роскошный и благородный одеколон с древесно-цветочными аккордами и капелькой мускуса. с Лёгкий, но устойчивый – его можно было уловить, едва приблизившись к моей норковой шубке. Это амбре другого мужчины, чужого мужчины.
– Что это за запах? – глубоко втягивая носом воздух, принюхивался к одежде Ринат, словно ищейка, разоблачающая предателей.
– Я ничего не чувствую... – внутреннее сжавшись, промолвила я и подалась в кухню, но тут же была остановлена крепким захватом за запястье. Рука горела так, словно её клеймят раскалённой сталью.