Право на любовь - стр. 34

Я промолчала, потому что мне нечего было ему ответить: да, мне всегда нужно быть начеку; да, это плохо сказывается на моём состоянии; и да, я в последнее время слишком самостоятельная, точнее, одинокая.

Я, конечно же, интересовалась жизнью Александра – искала информацию в сети, но на скромной странице ВКонтакте было указано, что он женат, а на сайте клиники – что он не просто постоянно стажирующийся и практикующий доктор, прекрасный специалист, но и… главный врач вкупе с должностью учредителя сего медицинского учреждения. Я тогда заметила, что красивое мужское запястье окольцовывали дорогостоящие часы, на столе иногда лежал явно недешёвый смартфон, да и, в общем-то, всё в его образе напоминало состоятельность и успешность. Внешность этого мужчины – если не эталон, то хотя бы пример того, как должен выглядеть представитель сильного пола: аккуратно, ухоженно, можно даже с однодневной щетиной, и от него должно чертовски вкусно пахнуть.

Меня вовсе не волновало его семейное положение, и я допускала мысль, что в социальных сетях многие указывают ложный статус, дабы избежать излишнего внимания к своей персоне. Да, мне было плевать, потому что дико хотелось обыкновенного внимания, пусть дежурного и наигранного и от совершенно чужого мужчины.

По дороге домой, в такси, мне позвонила администратор клиники и вежливо уточнила, всё ли в порядке. И даже несмотря на навалившуюся усталость и разыгравшуюся мигрень, мне впервые было так хорошо.

Этот обморок стал началом новой, пусть и нелёгкой, но счастливой жизни. Отношения между мной и Александром перерастали во что-то похожее на взаимную симпатию и развивались по сценарию запретной любви, когда нельзя, но очень хочется. И всё оказалось настолько стремительно, что уже через неделю, после очередного приёма, который приходился на вечер и был последним в Сашином графике в тот день, он заговорщически заглянул за дверь и, увидев, что в клинике тихо, – администратор ушла пить кофе, а все посетители уже разошлись, вдруг закрыл её на замок.

Его руки прижимали нежно, но в то же время страстно. Я была поражена собственным ощущениям: в этом мужчине не чувствовалась та пошлость, которая сквозит в других в момент физического желания обладать женщиной. Это было настолько умело и деликатно, что я представлялась самой себе не иначе как хрупкой фарфоровой фигуркой. Во время прошлых приёмов он находился настолько близко, что мог рассматривать каждую чёрточку моего лица, при этом безукоризненно выполняя свою работу. Однако это не мешало ему хотеть меня как женщину, наплевав на все профессиональные запреты.