Право на личное счастье - стр. 38

У одного лоточника он покупает тонкую тетрадку с серыми листами и карандаш, у второго - расческу, на которую я указываю. Затем останавливается у лотка, с разложенными на нем трусами, сорочками, носками и чулками. По неловкости этот момент переплевывает даже тот, когда мне приходилось под присмотром ходить в туалет.

Указываю пальцем на пару чулок, трусы и сорочку, неудержимо краснея. Жду, пока Виго расплатится, и закидываю сверток в сумку. Оптимистично думаю о том, что оно того стоило – несколько минут позора, зато теперь у меня есть сменное белье.

До пункта назначения идем примерно час, и моя нелюбовь к этому городу усиливается с каждым шагом. Единственное, что мне в нем нравится - это редкие деревца, виднеющиеся через заборы. Радуюсь, что уже совсем скоро покину это неприятное место.

Когда мы наконец-то сворачиваем во двор с дорожными каретами, облегченно выдыхаю. Виго узнает у ближайшего служащего о той, которая нам нужна, и удовлетворенно улыбается:

- Нам везет! Мы поедем на почтовой карете!

- И?

- Это значит, что большую часть пути мы не будем общаться с другими пассажирами. Это редкая удача.

Звучит неплохо, но не совсем понятно, поэтому всю полноту нашего везения осознаю, увидев, что карета в середине разделена большим ящиком, благодаря чему мы будем сидеть только вдвоем.

Поскольку мы прибыли первыми, извозчик, забрав плату, разрешает нам выбрать места. Виго выбирает те, которые расположены сзади.

Хочется побыстрее залезть внутрь, но проводник сурово сдвигает брови:

- Сперва в туалет!

К моей радости, хоть здесь все та же дырка в полу, на этот раз туалет хотя бы чистый.

Сажусь в почтовую карету и с любопытством смотрю по сторонам. Первой приходит пожилая пара и занимает места спереди кареты. Затем появляются семейство с тремя детьми и мужчина с военной выправкой, которые залезают на крышу, и мы наконец-то трогаемся.