Право и нарративы - стр. 5

Ближе к началу 1980-х годов из движения «Право и литература» рождается движение «Право как литература». Суть его состоит в исследовании правовых текстов с помощью методов литературного анализа и критики, благодаря чему ученые получают обширный инструментарий для изучения многочисленных семантических пластов правовых текстов, чтобы на более глубоком уровне выявлять и интерпретировать их смысл. Важность данного движения подчеркивал основатель интерпретативной теории Р. Дворкин в работах «Право как интерпретация» (1982)^>18 и «Чем право похоже на литературу» (1996)^>19.

Хотя принято считать, что движение «Право и литература» официально зародилось ближе к концу XX века, в предшествующей истории можно найти как минимум одну работу, которая вполне вписывается в рамки исследовательской традиции данного движения. Так, в 1931 году было издано эссе американского правоведа, судьи Верховного суда США Б. Кардозо «Право и литература», посвященное литературному языковому стилю в правовых текстах^>20. Вместе с тем считается, что работы Кардозо повлияли на основоположников движения «Американский правовой реализм»^>21. Таким образом, прослеживается определенная связь данных движений. Нужно упомянуть, что в рамках Школы имени Б. Кардозо с 1988 года ежегодно выходит журнал под названием Law and Literature, включающий различные междисциплинарные исследования на стыке права и литературы. Главным редактором журнала является один из самых ярких представителей движения «Право как литература» П. Гудрич^>22. Он же является и основоположником такого направления исследований, как риторика права, которое тоже тесно связано с повествованием и убедительным изложением историй обвиняемых и потерпевших, преступников и их жертв. Гудрич пишет о том, что визуализация жизней участников процесса, риторическое воздействие на суд и наблюдение за основаниями и доводами судебных решений стали влиять и на формулировки законов, и на восприятие права обществом. «Право надо находить везде, в самых неподходящих местах, – зарождающееся, только формирующееся, разрушающееся в соответствии с местом и обстановкой, риторическими и семиотическими обстоятельствами его выражения как формы жизни», – считает Гудрич^>23. Таким образом, нарративы оказываются связаны и с риторикой, и с литературоведением, и с художественной критикой.

Оба движения – «Право и литература» и «Право как литература» – уделяют особое внимание нарративной составляющей правовых текстов при их интерпретации. Однако существенным различием двух движений является то, что если последователи первого исследуют право как истории и рассказы, то сторонники второго изучают правовую реальность как литературное произведение.