Правило русского спецназа - стр. 30
Матрос ловко переставил все на стол, придирчиво оглядел сервировку и вытянулся, ожидая дальнейших приказаний.
– Спасибо, отдыхай до шестой склянки. – Небогатов скрутил крышку с бутылки, вынул пробку. По каюте разнесся божественный аромат. – Первую – по рюмкам, вторую – по-марсофлотски?
– Ну а как же!
Выпили под лимон, Небогатов снял китель, бросил на койку. Полубой отхлебнул чай, выбрал сушку, сжал ее в кулаке, раскрыл ладонь и огорченно крякнул – в руке остались мелкие крошки.
– А ты еще здоровей стал, Касьян, – усмехнулся Небогатов. – Или передо мной красуешься?
– Да чего красоваться? – Полубой ссыпал крошки в вазочку. – Сам не понимаю, однако после Хлайба стал замечать, что-то со мной творится. Слышать стал, как кошка, зрение, – он махнул рукой, – не поверишь, только что через стены не вижу. Ну и силенки добавилось.
– Куда тебе еще силенки? Поделился бы. Слушай, а Лив? С ней тоже такая чертовщина?
– И с ней тоже. Мы как-то поспорили в кабаке, ну, насчет того, как дальше жить, она кулаком ка-ак даст по столу – и столешницу проломила. Сама испугалась.
– А зверюги твои?
– Ну, у них не спросишь, хотя на первый взгляд все в порядке.
Небогатов отхлебнул чаю, долил стакан коньком. Полубой проделал ту же операцию. Едва заметно мигнул свет, пол дрогнул, по налитому вровень с краями стаканов чаю пробежала рябь.
– Выходим на крейсерскую скорость, – пояснил Небогатов. – Кстати, ты мне так и не рассказал, где ты их подобрал.
– Кого? Риталусов? О-о, это отдельная история. – Полубой хрустнул сушкой, запил чаем. – Был я тогда молодой, упертый, как баран, и все мне было по плечу. Словом, дурак дураком был. На первом году службы, помню, вернулись с очередной операции, прошло все отлично, получил благодарность от командира корпуса и две недели отпуска. И поехал я к отцу с матерью на наш Луковый Камушек, чтобы полюбовались на сына-героя. Ага. Приехал, а отец кивнул этак хмуро и пошел в коровник – все простить не мог, что я с фермы ушел. Мать, конечно, слезу пустила, усадила за стол, да ей-то всего не расскажешь – спать неделю не будет. Ну и решил я друзей проведать, раз уж дома не ко двору пришелся…
Отпили чаю, Небогатов снова долил коньяк в стаканы и приготовился слушать.
Полубоя дважды просить не приходилось – о своей планете он мог рассказывать долго и с удовольствием.
Друг детства, Кондрат Пилипенко, с которым они пацанами, бывало, наперегонки пахали поля – отцы имели соседние наделы, – перебрался жить в предгорья, к Зеленому хребту. На богатых землях средней полосы он завел приличное хозяйство, пока Касьян долбил науку в училище и набирался военной мудрости, выстроил дом, хозяйственные пристройки и даже успел жениться. Встретил он старого друга с распростертыми объятиями. Его жена ждала первенца и рано легла спать, а они засиделись, рассказывая друг другу про житье-бытье, и уже под утро, в изрядном подпитии, Кондрат поведал Полубою о местной диковинке – необычных животных, обитавших на скалистом плато за Зеленым хребтом.