Правила неприличия - стр. 45
— Ничего впечатляющего ты не продемонстрировал.
Так-то!
— Ну-ну… — протянул Андрей, когда створки наконец соизволили разъехаться, ознаменовав наше прибытие на склад.
В том, что Катерина Максимовна не сильна в терминах, я узнала, когда взглянула на то, что нам было необходимо развезти. Здесь бы больше подошли слова «коробищи», «коробищищи», «коробищищищи», но уж точно никак не милое и безобидное «коробки».
Она б их еще коробочками обозвала, честное слово.
— Кать Максимовна попросила напомнить, что все обязательно развести сегодня до закрытия магазинов, — прощебетал Мишутка за нашими спинами, добивая настроение, которое и так болталось где-то на уровне этого самого минус первого этажа.
А еще я ощущала на себе насмешливый взгляд Ионова, и это бесило. И знаете, уныние с бешенством — это вообще так себе смесь, которая, как оказалось, провоцирует совершать абсолютно дурацкие поступки.
Наверное, за сегодня я еще с тысячу раз прокляну себя за импульсивность и отсутствие мозгов, но сейчас, гордо вскинув голову, подошла к коробке и с максимально доступной грацией взяла ее в руки.
Твою ж мать!
Это я проговорила про себя, продолжая мило улыбаться Андрею.
И как теперь не сдохнуть?!
Все еще мило улыбаюсь.
— Ты уверена, что хочешь сама нести? — спросил решивший поиграть в рыцаря Ионов.
Нашелся тут Ланселот! Рыцарь шиномонтажа и автомойки!
— Естественно! — ответила с гордостью, ощущая, как позвоночник потихоньку начинается складываться гармошкой.
— Ладно, — Андрей усмехнулся и с легкостью, как будто все чертовы буклеты лежали в моей коробке, а он нес пустую, направился к выходу. Мне же не оставалось ничего иного, кроме как посеменить за ним, успокаивая себя тем, что после такого идти в зал мне уж точно не придется. Да я еще полторта съесть смогу!
Если выживу, конечно.
В лифте и по пути к метро Ионов еще несколько раз поинтересовался, не тяжело ли мне. То ли издевался, то ли понимал, что гримаса на моем лице все меньше напоминает улыбку, и действительно хотел помочь, то ли просто не желал, чтобы на его совести висел труп одной тупой блондинки.
Однако я была непреклонна, с каждым шагом лишь сильнее сжимала коробку, как будто я Голлум, а буклеты кроватного королевства — кольцо всевластия.
До сегодняшнего дня и представить не могла, сколько опасностей поджидает на улицах города человека, в руках которого находится коробка, которая весит, как половина этого самого человека.
Войдя в прохладный вестибюль метро, который со своим сквозняком в первые секунды показался мне едва ли не раем, уже хотела с облегчением выдохнуть, однако первый же врезавшийся в меня мужчина, картинно закативший глаза и пробубнивший себе под нос что-то типа «раскорячилась посреди прохода, коза», преобразовал облегченный вздох в стон отчаяния. Вот такая эволюция.