Правила боя. Исток - стр. 31
– Я не могу…
Он бесцеремонно обшарил мою куртку, сквозь полузабытье я чувствовала, как смотрящий, нашедший в кармане «вар», который сунул туда колдун, замазывает мне ладони. Смутно почувствовала боль, когда маг сперва протолкнул вперед, а потом, отломив наконечник, выдернул стрелу.
– …надо?
– Что?
– Зашивать надо?
– Нет, само затянется. – Губы двигались с трудом. Видно, Урмала сегодня собрала царскую дань с моей крови.
– Сегодня, – сказал мастер Ральер, споласкивая руки над кадушкой, – будут казнить твоего колдуна.
– Вы же не хотели вмешиваться? – Я поскребла подсохший вар под рубашкой. От раны не осталось и следа.
– Я не вмешиваюсь, я тебя предупреждаю.
– Я слышала, его повесят. – Жена смотрящего Карин поставила на белую скатерть кринку с молоком. Рядом пахли теплые круглобокие ватрушки, со сметанными шапочками в серединке. У меня заурчало в животе. – Плохо дело. Рин, ты ешь, не стесняйся.
Куда уж мне стесняться… Она не сказала ни одного бранного слова, когда ее муж притащил меня посреди ночи к себе в дом. Она нагрела воды и заставила меня отмыться от крови и грязи. Дала мне новую расшитую рубашку и широкую крашеную юбку. А сейчас по-матерински пыталась накормить. Мне было стыдно.
К столу вышли дети, и разговоры смолкли. Соломенная куколка принадлежала младшей, семилетней малышке с темными кудряшками и лукавым серым взглядом, вторая дочь, лет на восемь постарше – серьезная девушка с двумя темными косами и глазами отца. Старший сын, пепельноволосый парень, мой ровесник, вышел к столу с книгой в руках и, не дожидаясь остальных, принялся наворачивать ватрушки.
Исток внутри полыхнул. Сын пошел в отца, он тоже был магом.
Велмане верили в Трех великих Богов, я, выросшая среди колдунов, только в магию и природу, но все же почтительно склонилась, когда семья смотрящего опустила головы в безмолвной молитве. Заметила только, что сын Ральера не закрыл насмешливых серых глаз. Чародейство не уживается с богами, слишком много доказательств требуется колдуну, чтобы в них верить. Гораздо больше, чем человеку.
Ватрушки разошлись мигом, будто и не было их. Сама я опомнилась на пятой – от тяжести в животе, и замерла с недокусышем в руке.
– Ты чего? Застеснялась? – спросил Сворн, сын смотрящего.
– Задумалась. – Ватрушек больше не хотелось, но пришлось доедать. Здесь в тряпицу не завернешь, чтобы до вечера сберечь, когда трапезничать еще рано, а есть уже хочется.
Сворн было застопорился в дверях, оглядываясь на отца, но тот лишь поджал губы. Парень понятливо кивнул и ушел, зазывая сестренок пойти на речку купаться. Подальше от наших разговоров и возводимой на торговой площади виселицы.