Правила боя. Исток - стр. 2

– Зато я могу помочь тебе с мором! – обрадованно сообщила девица.

– Если наша помощь вообще потребуется. Может статься, нам поручат исключительно сжигать туши. – Филипп повернул голову в ее сторону и спросил: – Ты не хочешь в Милрадицы, верно?

– Я не хочу быть знахаркой.

– Выбери что-то другое, тебе же никто не навязывает!

– Так… давай подумаем, – хмыкнула Айрин. – На стратегию и тактику девушек не принимают, с алхимии меня исключат после того, как я разобью жутко важную склянку и взорву эту школу к бесам, лесная наука набирает пять человек, и, по странному стечению обстоятельств, они тоже все мужского роду… Что я забыла?

– Искусство, – включился в игру брат.

– Чужие произведения критикую излишне злобно.

– Сельское хозяйство?

– Животных люблю. Не люблю людей, которые их обижают, аж руки о меч чешутся.

– Военное дело? – Тут она ехидно подняла бровь и, посмотрев, что улица обезлюдела, ушла в галоп. Догнал ее Фил уже за границей села, где она остановила Пеструшку и позволила прожорливой лошади жевать понравившуюся елочку. – Да, при твоей дисциплине… Но на твоем месте я бы не отказывался так легко от искусства, ты могла бы писать баллады.

– Фил, очнись, я лютню не могу настроить, а когда играю, путаю пальцы и сбиваюсь.

– Учись играть на арфе!

– Я хочу быть колдуньей. Как мама, как ты, как вся Инесса. А вместо этого хожу и думаю о том, не что мне нравится, а от чего меньше воротит! Давай о море поговорим или о твоем назначении, а? Ты когда работать начнешь?

– После сенокоса.

– А отряд большой?

– Двенадцать человек. Десятилетки. – Он говорил неохотно, будто на допросе.

– А кто еще с ними заниматься будет? Хорхе?

– Нет, первые два года только я, потом уже посмотрим. У меня есть идея вообще провести реорганизацию обучения.

– Ты еще ни одного занятия не отвел, наставник!

Филипп наградил сестру кривой усмешкой и без предупреждения пришпорил коня. Они были похожи не только внешне.

Мыльняки предупредили о себе загодя: еще даже частокол и крыши не показались, а брат с сестрой уже поняли – подъезжают. Воронье кружило черным облаком, будто здесь была битва, но кружило как-то странно. Польстившись на сладкий запах разложившейся плоти, ни одна птица не рисковала ее расклевывать, лакомясь.

Могильник – вот что встречало путников первым в селе Мыльняки, славившемся двумя промыслами: мыловарением и заводом мясных коров. Буренки лежали в выкопанной траншее, некоторые будто живые, некоторые начавшие разлагаться. Некоторые – судя по черным следам в траншее – уже сгоревшие в очистительном пламени.

– Значит, он все-таки поехал сюда, – тихо произнес Филипп.