Правила бессмысленного финансового поведения - стр. 21

Неуемный Николай Коншин, растаявший в 1918-м. Именно он стал сеять хлопок в Туркестане. Выстроил электростанцию в Серпухове. Генконсул королевства Сербии и княжества Болгарии. Создал сбыт по всему миру. Местная больница, кирпичные дома и казармы для рабочих (там до сих пор живут). Чайные для рабочих. Три храма. И, наконец – собственная усыпальница в Высоцком монастыре в Серпухове, на высоком берегу Нары, знаменитого архитектора Романа Клейна. Была разрушена, ныне восстановлена ради красоты своей.

Заводы – дело рук человеческих. Они появляются в муках на свет, по образу отцов-основателей. Чудесные фабрики Коншина, из красного непревзойденного кирпича, под гордыми кличками «Красный текстильщик» и «Серпуховский текстиль», прожили после него еще 90 лет. И, наконец, погибли в 2000-х.

Какой урок в том, что строитель, фабрикант, создатель, с любовью строивший собственную усыпальницу для всей семьи на святой монастырской земле, – сгинул бесследно в 1918 году? Какой смысл в том, что большой род, с десятками детей и внуков, двести лет строивший собственную фабричную и торговую империю, растворился в небытии? Как случилось, что монастыри отстроились, а родовые фабрики уничтожены?

Улицы Серпухова – Ворошилова, Ленина, Пролетарская, Ленинского комсомола, Луначарского, Революции, Свердлова, Карла Маркса, Советская, Джона Рида. Толпа мастерских по производству надгробных памятников. Бывшие заводы, заполненные мелкими ремесленниками. Уникальные образцы тканей XIX века – как их сохранить?

Этот вид раскрытого, как раковина, кирпичного тела крупнейших, столетних фабрик, вот это закончившееся умение прясть, ткать, разрушенный индустриальный дом, который строила из поколения в поколение большая семья, – всё это создает для заезжего человека мучительное воспоминание о городе, в котором смешаны – в летней зелени – блистающие, пахнущие свежей краской, сияющие белизной монастыри, буденовки и почти черные тела умерших фабрик.

Недоверие к государству, предчувствие отбора, отъема, изменения правил игры к худшему – риск, который четверть века заставлял уходить российские капиталы на Запад. Этот риск плюс налоги.

Мы двойственны. Мы сызмальства привыкли полагаться на государство. Но где-то там внутри, у сердцевины, всегда был червячок сомнения в том, что государство играет за тебя.

«Всё равно обманут» – вот наше уличное присловье. Или – «всё равно отнимут». Кто-то. «Они», имея в виду государство, властные структуры. Поэтому мы всё время строим времянки. Живем – в нашем имуществе – в короткую.