Праведный грех - стр. 50
– Наслушалась сказок. Сама ты хоть знаешь, что такое любовь? – озадачил он ее встречным вопросом.
– Это такое светлое, неземное чувство, когда люди не могут жить друг без друга, от любви у них рождаются дети, – ответила Ермакова.
–Вот именно, рождаются дети – цветы жизни, нередко с острыми шипами, как розы, – усмехнулся Федор и пояснил. – Какой-то поэт, фамилию его уже не припомню, назвал любовь прикрашенным инстинктом деторождения. И я с ним полностью согласен, что в этом нет ни чуда, ни романтики. Рожают же себе подобных детенышей коровы, кобылы, овцы, кошки, собаки и прочие существа без всякой любви, а по законам дикой природы. И люди туда же, чтобы не исчез человеческий род на земле. Это чисто биологическое явление, связанное с зачатием, развитием плода в утробе женщины и рождением ребенка.
Но люди, особенно поэты, художники, музыканты обожествили это обычное явление, окружив тайной и романтикой.
– Все же в этом есть тайна, – возразила она.
– Мы должны обмануть твой организм, не допустить зачатия, – поставил он цель. – Поэтому Света предохраняйся, чтобы не пришлось тебе лезть на кресло и делать аборт. Это очень больно.
Увидел, что озадачил ее неутешительной перспективой.
–Ладно, Света, меньше слов, а больше дела, – улыбнулся он и положил свою широкую ладонь на ее прелестную грудь. – Давай подарим друг другу райское наслаждение. На практике докажу тебе свою любовь. Присядь на край лавки, чтобы тебе было удобно.
Она послушно выполнила просьбу. Смежив веки с длинными, пушистыми ресницами, запрокинула голову со сбегающими за спину нитями волос. Капельки воды бриллиантами сверкали и дрожали на ее атласной коже, бисером скатывались вниз. Федор похотливо взирал, восхищаясь ее желанным и доступным телом.
Не дождавшись его действий, она приподняла голову, разлепила ресницы и в следующее мгновение ощутила горячую плоть.
Будучи искусным любовником, Головин действовал уверенно. От страсти ее груди набухли упругими колоколами, тело охотно принимало ласки, из полуоткрытого рта вырывались стоны и всхлипы восторга. Она металась и извивалась под его сильным и неутомимым телом.
–Светочка-конфеточка, – шептал он, покрывая нежное личико, глаза, губы пылкими поцелуями и бережно, словно скульптор белую глину, мял упругую грудь. Она затрепетала, плотно прижавшись к нему бедрами, лобком и страстно вскрикнула, охваченная оргазмом.
Федор, едва успел отлипнут, обильно разрядился спермой на девичий живот. И немедля велел:
– Живо смой, чтобы не подцепила.
Но Светлана расслабилась. Он сам стер полотенцем сперму с ее живота. Разбросав по сторонам ослабевшие руки, девушка затихла, расслабилась, изнемогая в блаженстве медленно угасающей страсти. Потом он посадил ее на свои колени. Света отдыхала, склонив прелестную голову с ореолом русых распущенных волос на его широкую с темной курчавой порослью грудь. Прислушалась к учащенному биению своего сердца. Ей казалось, что оно не выдержит сладости, блаженства, яркости ощущений и непокорной дикой птицей выпорхнет из груди.