Праведник - стр. 11
– Защитник хреновый! – сипел один.
– На, на! Дерьмо в штанах! – пыхтел другой, нанося очередной удар.
– Как это он на меня, а? – присоединился и высокий парень.
Девушка, глядя испуганными глазами на эту бойню, перестала плакать. Она всхлипывала и невольно сжималась в такт ударам. Иов прикрыл голову руками, поджался и только вздрагивал. При этом он пытался правой рукой не только защищаться, но и осенять себя крестом и заодно произносить слова молитвы.
Картина, когда три здоровых парня, запыхавшись и вспотев, безуспешно топчут ногами нечто молящееся, со стороны выглядела трагико-комично. Первой среагировала девушка: она вдруг перестала всхлипывать, и лицо её расплылось в робкой усмешке.
– Ах ты, гад! Ты ещё и молишься? – занёс ногу для очередного удара высокий, но, глянув мельком на развеселившуюся “шалаву”, остановился и вдруг захохотал. И, как всегда действует в таких случаях смех, парни тоже прекратили избиение и залились гомерическим хохотом.
– Достал меня этот попик…
– Живучий сволота!
– Но, как молиться! – захлёбывались парни.
Иов же уселся на тротуаре, низко наклонился к земле и продолжал молиться и креститься:
– …спаси их души грешные, дай им разум и волю добрую, выведи их из дебрей сатанинских зла и насилия…
И вдруг высокий парень перестал смеяться.
Сергей Буров был выходцем из “неблагополучной семьи”. Жили в Донбассе, в маленьком шахтёрском посёлке. Своим рождением посёлок был обязан угольной шахте, на которой трудилось всё трудоспособное население. Сколько помнит себя Сергей, выпивка в их семье была постоянной, неотъемлемой частью существования.
Когда был совсем маленьким, родители пытались где-то работать: отец на шахте (откуда его регулярно выгоняли), мать – дворником ЖЭКа. В такие периоды жить ещё можно было. Но, когда родились две сестрички, а в постперестроечной стране наступила (к тому же “ускоряясь”) безработица, – пьянство стало повседневным явлением. Семья неумолимо превращалась в типичное пристанище бомжей и алкоголиков, пропивающих всё, что попадалось под руку.
Чтобы как-то выжить и не дать умереть с голоду себе и маленьким сёстрам, Сергей ещё до школы стал подворовывать: совершал набеги с ватагой таких же ребят на огороды и сады; воровал, что “плохо лежало”, на местном рынке, в магазинах. Его ловили, били, отводили в милицию.
В нём рано сформировалось внутреннее ощущение тигрёнка в джунглях – которого бросили родители, а опасности подстерегают со всех сторон.
Единственный свет в этом “тёмном царстве” являлся в образе соседки тёти Гали. Она рано овдовела, потеряв мужа в шахтной аварии и так и не успев обзавестись детьми. Может поэтому, а может по природной доброте своей, но нередко, особенно зимой, подкармливала Сергея и сестрёнок; отмывала от грязи, обогревала и, напоив горячим чаем, грустно говорила: