Правдивые байки воинов ПВО - стр. 86

и оставался им, даже став полковником. У Татара Майоркина была одна слабость. Он сам был из суворовцев («кадетов», как мы их называли) и требовал, чтобы знак об окончании суворовского училища у кадетов был начищен до ослепительного блеска. Если кто-то из них рисковал попасться ему на глаза с потемневшим знаком, то всерьёз расстраивал добрейшего Татара Майоркина.

Ещё одна курсантская легенда хорошо характеризует наше отношение к Татару Майоркину.

Шёл он как-то на Балтийском вокзале вечером к «гореловской» электричке. Уже имея звание полковника. Однако был крепко выпивши, и поэтому следовал в расстёгнутой шинели, папахе набекрень и держа руки в карманах, пребывая при этом в прекраснейшем настроении. За ним шёл подполковник, начальник комендантского патруля с двумя лейтенантами – патрульными. Начальник патруля периодически обращается к Майоркину: «Товарищ полковник! Остановитесь! Предъявите документы!»

Майоркин следует своим курсом, не обращая на это ни малейшего внимания.

Сзади за ними идёт стайка курсантов, следящих за развитием событий и готовых, при необходимости, вмешаться на стороне Татаркина в назревающий конфликт. Однако Татаркин и сам великолепно «разруливает» ситуацию.

Перед самой электричкой он резко оборачивается к начальнику патруля и строго говорит тому совершенно трезвым голосом: «Товарищ подполковник! Обратитесь, как положено к старшему по званию!!!»

Ошарашенный этой метаморфозой, начальник патруля говорит то, что положено: «Товарищ полковник! Разрешите обратиться?»

«Не разрешаю!!!»– блестяще завершает разговор Татар Майоркин и входит в вагон электрички под восторженный смех курсантов.

Немая сцена в исполнении комендантского патруля.

Отдельного рассказа заслуживает преподаватель исторического материализма капитан Ершов.

Он был маленького роста, совершенно сед и обладал лысиной грандиозных размеров, которая была видна даже из-под фуражки. Внешне он выглядел, несмотря на довольно «молодое» звание, лет на 60.

Если бы его поставить рядом с капитаном Жорой, то Ершов годился ему даже не в отцы, а в дедушки.

Почтенный возраст Ершова подчеркивало то обстоятельство, что заступая помощником дежурного по училищу, он подавал команды по Уставу 1947 года: «Для встречи справа, СЛУШАЙ на кра – УЛ!!!», чем немало нас веселил.

Это ершовское «СЛУШАЙ» отменил еще Устав, утвержденный в 1961 году.

Кроме этого, Ершов не выговаривал шипяшие и свистящие звуки, а самое главное – совершенно не мог сказать звук «Э» в начале слова, у него всегда получалось «Е». (Думаю, что виной тому была его фамилия, начинавшая на «Е»).