Правдивая ложь - стр. 33
– Госпожа, госпожа… Прибыл гонец от инквизитора… отец Доминик требует завтра собрать всех в зале около полудня.
– Хорошо, Арабель. Передай, что я непременно буду.
Устремив еще раз печальный взор на всадников, девушка вздохнула. Ей было горестно сознавать, что она ничем не может помочь дорогой сестре.
– И все же я попытаюсь, – решительно произнесла вслух Габриэлла и направилась в свою комнату, чтобы обдумать план по вызволению Филиппы из рук инквизиции.
…Зала, в которой началось заседание суда, была полностью забита людьми. Доминик ле Бург восседал во главе большого стола. Рядом с ним сидел монах-францисканец, который исполнял обязанности секретаря. Чуть поодаль находились еще два монаха, исполняющие роли судей. Вассалы герцога, некоторые прислужники, крестьяне, – все собрались присутствовать при оглашении приговора, на который показания свидетелей уже не могли повлиять. Оставалось надеяться только на чудо. Но… чуда не произошло.
С первой минуты этого несправедливого судилища всем стало ясно, что о беспристрастности Доминика ле Бурга не может быть и речи. Желая отомстить за старые обиды, удовлетворить свои амбиции и страсть к совершению злодейств, инквизитор всеми силами старался опорочить, очернить обвиняемую.
– Госпожа, посмотрите на отца Доминика. Поглядите, как он упивается властью. Клянусь Пресвятой Девой Марией, его тоже можно обвинить в ереси, ибо им овладел бес осуждения. И все это только для того, чтобы отобрать ваши владения и тем самым получить еще одну пребенду[8] за фанатичное рвение, которое он выказывает в борьбе с еретиками. Какая гнусность!
– Тише ты, – Габриэлла хмуро поглядела на Буффона и устремила взгляд на сестру.
Филиппа, похожая на тень, никак не реагировала на резкие выпады священника и ложные свидетельские показания, тщательно подготовленные и отредактированные отцом Домиником. Неподвижно сидя на скамье, она лишь изредка кидала грустный взгляд в сторону сестры. Читая в глазах Филиппы глубокую печаль, Габриэлла понимала, что та мысленно прощается с ней. И от этого сердце воинственно настроенной Габриэллы начинало бешено колотиться.
Несколько раз она порывалась вмешаться в судебную процедуру, но всякий раз аббат Шириз, которому инквизитор специально велел присматривать за Габриэллой, удерживал девушку от подобного шага, призывая Господа ниспослать ей терпение. Но когда отец Доминик начал перечислять все обвинения, выдвигаемые против Филиппы, Габриэлла уже не смогла сдержаться. Да и как было ей стерпеть эту грязную ложь! Девушка не могла и не хотела верить в то, что ее сестра старательно, методично, а главное, предумышленно способствовала распространению ереси, не говоря уже о том, что для достижения своих безнравственных целей не раз прибегала к чародейству. Ведь Филиппу обвиняли не в убийстве родителей (как предполагалось изначально), а в занятиях магией, сношениях с дьяволом и распространении учения Иоахима, утверждавшего, что Римская Церковь – бесплодная смоковница, проклятая Христом. Вещественные доказательства, якобы найденные в покоях осужденной, будто бы доказывали ее связь с нечистой силой. А показания аббата Шириза, духовного отца Филиппы, еще усугубили ситуацию. По его словам, Филиппа – грешник нераскаянный и, коль она не признает свою вину, значит, продолжает исповедовать ту ложь, которая запрещена Церковью. Из этого следует, что она подвержена ереси и повинна в преступлениях против Бога. А упорный еретик, да еще и нераскаянный, должен стать законной добычей костра.