Правда о любви - стр. 64
Все это время он держал ее руку. Прикосновение ее тонких пальцев помогало сосредоточиться и придать мыслям верное направление.
– Но что, по-вашему, произойдет, когда портрет будет написан и выставлен на всеобщее обозрение? Как только люди усомнятся в обстоятельствах смерти вашей матушки… не посчитают ли они… – Он запнулся, прежде чем перефразировать вопрос. – Не могло это быть самоубийством?
Жаклин яростно затрясла головой:
– Нет! Никто из знавших маму не предположил бы ничего подобного. Она так любила жизнь! И с чего бы ей вдруг умирать по собственной воле?
– Вы уверены?
– Абсолютно. Никто даже не задавался этим вопросом. Несмотря на то что считали виновной меня и одновременно не желали, чтобы это было так. Они схватились бы за любую соломинку. Только не за эту. Пока мы не убедим их… что это не я… они не станут искать убийцу мамы. И настоящий преступник останется на свободе.
Он понимал, что хотела сказать Жаклин, и все же для пущей верности уточнил:
– Убийца вашей матери все еще здесь. Он из тех, кого вы хорошо знаете.
Она спокойно смотрела ему в глаза.
– Иначе и быть не может. Вы видели поместье. Согласитесь, не так-то легко проскользнуть сюда незамеченным, особенно если не знаете здешних мест. Кроме того, когда она погибла, во всей округе не было ни цыган, ни подозрительных чужаков.
Джерард снова отвернулся, оглядывая спокойный, молчаливый, призрачно-прекрасный сад, и вдруг ощутив, как напряглись ее пальцы, повернул голову и вопросительно вскинул брови.
– Вы напишете мой портрет, правда?
Как он мог отказать?
Она склонила голову набок, словно боясь услышать «нет».
– Вы сумеете сделать это? Показать всем мою невиновность?
– Конечно, – уверенно кивнул он.
Жаклин перевела дыхание.
– Вы не желаете, чтобы вами манипулировали, и это вполне понятно. И хотя вы не пожелали стать моим невольным судьей, согласитесь ли по моей просьбе сознательно судить меня?
– Если вы искренне хотите этого, тогда соглашусь.
Жаклин улыбнулась.
– Но за определенную цену.
Девушка удивленно уставилась на него, не сразу поняв, что цена не выражается в деньгах.
– Какую именно?
Он сам не знал. Не знал даже, что подтолкнуло его сказать это. Но не собирался брать свои слова обратно.
– Пока еще не уверен.
– В таком случае дадите знать, когда придет время, – спокойно ответила она.
Желание пронзило его. Хотя в тихом голосе звучали чувственные нотки, он не мог понять, намеренно ли она бросает ему вызов или просто со своей обычной прямотой встречает его выпад.
– Ну а до той поры, – бесстрастно продолжала она, – я сделаю все, что вы ни попросите. Расскажу все, что захотите знать. Стану позировать столько часов, сколько потребуется. Лишь бы вы выразили на холсте мою суть, чтобы все поняли: я не убивала мать.