Прах потерянных городов - стр. 37
***
– Спасите! Помогите! Меня кто-нибудь слышит? А-а-а-а-а-а!
В злобном бессилии Эва ползала по пыльному полу, с титаническим трудом перемещая примагниченную ногу. Ослабленная и охрипшая, она распласталась на животе.
– Помогите…
Эва взглянула в окно, где уже давно на город опустилась ночь, посмотрела на яркий лунный диск и тихо заплакала. Совсем тихо, совсем незаметно, внутри, так, чтобы ее слезы никто никогда не видел. Такую слабость она не могла себе простить.
– Папа… я тебя вижу… – прикрыв глаза, Эва вспомнила отца, пытаясь мысленно до него дотянуться. Высокий, сильный, невероятно добрый, всегда уверенный в том, что и зачем он делает, невероятно любящий. Любящий свою дочь до безумия, как и она его. «Моя маленькая вселенная», так он ее называл, когда она была совсем ребенком, со временем стала просто малышкой, несмотря на то, что малышка повзрослела, и стала обижаться на такое обращение, он не переставал ее поддразнивать.
«– Малышка!
– Папа, я уже выросла, разве ты не видишь?
– Но Эва, ты всегда останешься для меня крохой.
– Ох, папа… – с упреком качала головой Эва.
Сейчас она отдала бы все на свете, чтобы услышать, то самое, «моя малышка».
– Папа… я найду тебя… – всхлипнув, она собрала последние остатки воли и доползла до стены, на которую и облокотилась.
В полной тишине, она не сразу поняла, что слышит плач. Очень горький и жалостливый, заунывный.
« Показалось?!»
Но плач не прекращался, возможно, если бы Эва не орала несколько часов подряд, как ненормальная, то давно его услышала бы.
Любопытство и переживания за ту, что так горько плакала, потянули Эву к окну.
– Эй, меня кто-нибудь слышит?
Секундная тишина, и вновь плач, только намного громче. Определив, что звук раздается из соседнего помещения, где, так же как и у нее, открыто окно, она высунулась наружу, насколько позволяла примагниченная нога.
– Эй, ты меня слышишь? – повторила Эва.
Снова затишье, которое продлилось неприлично долго, и испуганный шёпот в ответ:
– Кто ты, ты пришла мне помочь? – и столько надежды в тонком сломленном голоске, что Эве было сложно говорить правду.
– Нет.
– Значит, тебя тоже поймали траперы? – надежда на спасение угасла так же быстро, как и зажглась. Рыдания незнакомки возобновились. Эве потребовалось вся ее выдержка, чтобы не прикрикнуть на подругу по несчастью.
– Эй, как тебя зовут?
– Амми, – тяжёлый всхлип, – а тебя?
– Эва, – ответила Эванжелина, пытаясь еще больше высунуться наружу, чтобы заглянуть в соседнюю комнату, но адское кольцо не позволяло.
– Амми?
– Что?
– У нас есть шанс сбежать?
– Разве ты этого не поняла, – горько усмехнулась собеседница, – сбежать от трапперов невозможно. Завтра нас передадут Архии, а там будут судить. Но… но… – дальше девушке было сложно говорить, и, собравшись, она на выдохе протараторила: – Только я ни в чем не виновата, я не знаю, за что меня поймали. Я просто гуляла в свой выходной. Меня схватили. Сказали, что я злостно нарушила закон, что должна за это поплатиться. Но я, правда, ничего такого не делала, истинно верю в наших создателей и живу в гармонии согласно правилам и уставам, даже мой принципал никогда не уличал меня в ином. Либо меня оклеветали, либо просто с кем-то спутали.