Позывной – Питон! Рассказы нахимовцев - стр. 15
Такие суровые меры запомнились ещё и вот почему. Стоя лицом к стене в позорной шеренге, я пытался представить те самые маршруты Семёна Дежнёва и вообще – как такое могло происходить на самом деле? Судёнышки чуть больше только что изученных нами на практике ялов, метров пять-семь, не более – один такой, как напоминание, и сейчас стоял на втором этаже учебного корпуса перед входом в актовый зал… Северный Ледовитый океан, морозы 40 градусов и очень приблизительное представление, куда они вообще движутся! Я не говорю о сложностях пропитания, быта и полном отсутствии связи! Боюсь утверждать, но попытки, понять, как такое можно создать в реальности, причудливым образом вспоминались потом и при обучении на кораблестроительном факультете, и в дальнейшей работе на кафедре проектирования и постройки корабля. Потрясение маленького человечка, наказанного за мелкие проступки, застывшего в строю таких же нарушителей… А Семён Дежнёв? Я зачитывался тогда Джеком Лондоном, и он долгое время был моим любимым автором. Семён Дежнёв его вытеснил, и был он, конечно, круче.
Но, наверное, самым сложным для учителей было заставить нас просто нормально учиться. Я считаю гениальной придумку нашего классного воспитателя капитана Кошелева, который придумал, как использовать мальчишескую страсть к борьбе, к соревнованию. Он взял лист миллиметровки, написал внизу каждого из нас пофамильно. Успехи оценивал по среднему баллу за неделю и переставлял вверх маленькие красные флажки. Получалась ломаная, чем-то напоминающая известную всем нам тогда линию фронта. Класс состоял из трёх отделений, и от твоего результата зависел успех отделения со всеми вытекающими последствиями.
Лично мне эта рукотворная ведомость неожиданно помогла при одной неприятности. Нам только что выдали новые яловые ботинки, почему-то в нашей среде имеющие наименование «гады». И надо же такому случиться, в первый же день на пустыре перед зданием училища – там сейчас расположен красивый фонтан – вместо удара по мячу я попал по торчавшему из земли камню! Новенькая подошва отвалилась сразу.
«Гады» меня подвели, и маму вызвали к командованию училища. Мелких нарушений у меня накопилось предостаточно, и несмотря на слёзы матери отчисление, пожалуй, было неминуемо. Вот здесь мне помог наш воспитатель капитан Кошелев. Он просто показал самодельную ведомость успеваемости со своими комментариями, где я был постоянно среди лидеров.
Продолжение у этой истории было. Чтобы сберечь подошвы «гадов», пришлось уйти на более мелкую по сравнению с предыдущей площадку. Она начиналась практически сразу от выхода из нашего спального корпуса, что на улице Пеньковой. Того красивого дома тогда ещё не было, он был построен позднее для избранных (например, квартиру в нём получили наши олимпийские чемпионы Л. Белоусова и О. Протопопов и народный артист СССР Кирилл Лавров). Далее по правой стороне площадки проходила решётка сквера вокруг домика Петра Первого. Кстати, сам домик впечатления никакого не производил и находился в полуразрушенном состоянии. Слева – торец большого дома, в котором тоже проживали, скорее всего, избранные. По верху этого дома красовались огромные буквы «СЛАВА КПСС», которые были хорошо видны с другого берега Невы от Летнего сада. Заканчивалась эта площадка широким спуском к Неве. По бокам ступеней спуска возвышаются загадочные сфинксы. Площадка всем удобная, кроме одного – если мяч был пробит нескладно, он улетал к спуску и мог попасть в реку. И далее поплыть к Кировскому мосту, тогда выловить его уже было практически невозможно!