Позывной «Партизан» – 2 - стр. 65
Ухажёр оказался трусоватым парнем, молчаливо жался в углу и округлившимися от страха глазами наблюдал за происходящим. Финка молодого вора то и дело мелькала в воздухе, норовя приблизиться к его животу.
– Остынь, Репа, – спокойно произнёс Баклан. – Сказано доставить – значит, доставим. А тебе, видать, не терпится с Индусом объясниться? Валяй, шепну по приезду.
Репа зыркнул горящими глазами на Баклана, но подчинился, отошёл в сторону.
– Собирайся, пошли, – приказал баклан Ухажёру, и они вышли из дома. Ухажёра порешили, соблюдая все воровские обычаи. Была сходка, была речь Индуса:
– Мы скучковались здесь для того, чтобы делать общее дело. Как и в любом деле, у нас должен быть один хозяин, один закон. Все остальные должны исполнять устоявшиеся требования. В последнее время некоторые бродяги решили отколоться от нас, ведут сучьи разговоры, переходят в помощники к легавым. Мне не по нутру всё это, и я буду карать каждого, кто последует поступкам, равным тому, что совершил Ухажёр. Все знают, что сделал этот вор? – Индус окинул спокойным взглядом собравшихся воров.
– Все. Знаем, – вразнобой раздались голоса с разных сторон.
– И что мы, братва, будем делать с ним?
– На пику его, Индус!
– На нож!
– Заточку ему в брюхо!
Индус медленно приблизился к Ухажёру.
– Ну что, Витя, пришел твой час. Ты сам приблизил его. Братва готова сейчас распороть тебе живот и вытащить кишки. Я не позволю издеваться над тобой, хотя ты этого заслужил. Но наш закон нарушать нельзя. Никому.
Индус стоял напротив оступившегося вора безоружным, руки были пусты. В одно мгновенье из рукава выпал нож и уже через секунду он легко вошёл в тело Ухажёра, обжигая холодом стали. Приговорённый согнулся, схватил живот руками и беззвучно опустился на пол.
– Вот так, Ухажёр, – бесстрастным голосом произнёс Индус. – Теперь все цацки на небесах – твои. Никто там не будет требовать поделиться.
Он постоял немного над неподвижным телом и направился к выходу.
Немало сходняков посетил Баклан за свою воровскую жизнь, но все они были уездного масштаба и сквозили какой-то наивностью, театром. На них происходили мирные разборки, без смертельного исхода. Впервые на его глазах исполнялся приговор по воровским законам, и это, если не напугало, то, во всяком случае, очень насторожило Баклана. Совсем другой представлял он себе свободу. Кражи, грабежи – всё понятно. Без такой атрибутики не обойтись, если твоя профессия – вор. Но и быть рабом авторитета не очень-то хотелось. Рано или поздно идти на дело придётся. Баклан чувствовал это спинным мозгом и понимал: курьер – это всего лишь ширма, проверка на вшивость, которая скоро закончится. Крупное дело, как правило, без «мокрухи» не обходится. Значит, и новая фамилия будет засвечена, значит, и «вышак» по нему дышит уже где-то совсем рядом.