Позвони в мою дверь - стр. 40
Началась другая песня, и они обменялись партнерами.
Зина задала Петрову тот же вопрос, что и он Леночке.
– Если ты не жалеешь, что нас пригласила, то все отлично. Зина, сколько ты весишь? У меня такое ощущение, что тебя можно поднять одним мизинцем.
– Поэтому ты едва дотрагиваешься до меня? – рассмеялась Зина. – Павел, во мне пятьдесят килограммов костей, мяса и глупых мыслей.
– Представляю твои глупые мысли. Знала бы ты, что мне лезет в голову.
– Знаю. Ты ревнуешь Леночку. И совершенно напрасно, Игорь не ловелас.
Петров быстро посмотрел на соседнюю пару. Леночка, как и обещала, вела себя прилично: между ней и Игорем можно было просунуть ладонь… ребром.
– То, что он верный муж, видно невооруженным глазом. Но главное, ты, Зинаида, за ним как за каменной стеной.
Петров надеялся, что иронии в его голосе она не услышала.
Леночка осталась у Петрова. Все было хорошо, даже прекрасно. Но проснулся Петров рано и в самом скверном расположении духа. Он злился из-за того, что никак не мог отогнать от себя мысль: «Водолаз за стеной настрогает Зине еще одного ребенка. Тогда у нее точно все зубы вывалятся».
– Да пусть хоть облысеет! – сказал он вслух, стоя под острыми струями душа. – Какое мне дело?
«С чего я привязался к чужому семейству, – спрашивал себя Петров. – Наверное, пробили биологические часы. Надо жениться, рожать детей. Прямо сейчас займусь этим с Леночкой. Нет, не займусь. Японский городовой, совершенно не хочется. Я превращаюсь в старого приживальщика. К чертям собачьим! Стянуть с голой Леночки одеяло – и все станет на свои места».
Но Петров пошел не в комнату, а на кухню – готовить завтрак.
Они сидели за маленьким обеденным столом.
Леночка убрала пышные волосы в пучок на макушке, смыла косметику. В белой рубашке Петрова она смотрелась по-домашнему мило и уютно. Петров изо всех сил старался не показать своего плохого настроения. Он шутил, кормил ее с ложечки.
– Петров, женись на мне, – вдруг сказала Леночка. – Я тебе рожу таких же замечательных близнецов.
Вначале он решил, что она дурачится, хотел было ответить ироничным согласием, но потом увидел ее глаза, настороженные, застывшие в ожидании, вспомнил ее ночное бормотание – все серьезно. Он растерялся и не мог выдавить из себя ни слова. Кажется, он даже уставился на Леночку с пошлым испугом.
– Ладно, – махнула она рукой, – не дрейфь, я пошутила.
Он видел, как трудно дались ей эти слова. Глаза наполнились слезами, она встала и пошла в ванную, закрылась там.
– Леночка, – царапался Петров в дверь. – Открой. Ты обиделась на меня? Ну извини, пожалуйста. Нам надо все обсудить. Открой дверь. Глупая девочка, ты там плачешь? Я не могу выносить женских слез. Я готов жениться на всякой плачущей женщине от восемнадцати до семидесяти лет. Лен, тебе уже исполнилось восемнадцать? А семьдесят? Ну не обижайся, вылезай оттуда.