Позволь мне остаться - стр. 17

Порез жжется и пульсирует. Иду к раковине, промываю, но кровь идет и идет, делая воду розовой. Начинает тошнить, но я упрямо держу раненый палец под холодной струей.

Закручиваю кран, оглядываюсь в поисках бумажных полотенец, но тут только простое, тканевое. Как же я буду его пачкать?

«Неуклюжая дура!» – ругаю себя, шагая к столу. Тут эта картошка еще не дочищена. Кровь вроде останавливается, и я осторожно возвращаюсь к своей задаче.

Кинув последний очищенный овощ в кастрюлю, берусь за ручки, чтобы отнести ее в раковину и отмыть картофель от земли. Может, так он будет выглядеть чуть лучше.

Поднимаю посуду от стола. Порезанному пальцу становится больно, а перехватить ручку удобнее не получается. Кастрюля выскальзывает из рук, с грохотом приземляется на пол, и все овощи оказываются рассыпаны вокруг меня.

«Мамочки», – вжимаю голову в плечи и крепко зажмуриваю глаза. Громко ударившаяся об стену дверь ванной заставляет меня их открыть и задрожать еще сильнее.

Мокрый подполковник в одном полотенце на бедрах выскакивает на кухню и застывает, глядя на творящийся бардак: уродливо очищенная картошка, оказавшаяся даже под столом. Капли воды и несколько пятнышек моей крови. Я все же испачкала ему полы.

«Простите», – шевелю губами, сложив ладони в умоляющем жесте и глядя куда угодно, только не в глаза этому мужчине.

Его мощная грудь, покрытая татуировками, ходит ходуном, а мышцы на руках, кажущихся сейчас огромными, похожи на натянутые канаты. По торсу стекает вода, а полотенце вот-вот упадет к его ногам.

«Простите меня, пожалуйста», – показываю жестами, но он не понимает.

Резко выдохнув, проводит крупной ладонью по лицу, закатывает глаза, качает головой, всем своим видом показывая, как «рад» моему появлению.

Рука сама дергается к пуговицам его рубашки. Получаю по ней пальцами. Подполковник показывает мне кулак и присаживается на корточки, разглядывая овощи странной формы.

– Ты ее не почистила, а измучила.

Усмехается, замечает кровь.

– Порезалась, что ли? – поднимает на меня взгляд.

Киваю и показываю ему средний палец. Тут же вспыхиваю от ужасно неприемлемого, некрасивого жеста и прячу руки за спину.

Мирон смеется, снова качая головой.

– Чего не сказала, что готовить не умеешь?

Пожимаю плечами.

– Ясно, – поднимается, накрывая меня своей тенью. – Давай сюда свой палец, – раскрыв ладонь, требует он.

Несмело протягиваю ему руку, больше не делая неприличных жестов. Он осторожно проводит подушечками пальцев по моей ладони. Замечает следы от ножа.

– Жесть, – шипит себе под нос. – Сейчас все обработаем. Потерпи.