Позор рода, или Поместье в гиблых землях - стр. 18
Короткое озарение оказалось настолько привлекательным, что вспыхнувшая идея стала почти навязчивой сразу после ужина со старостой – мужчина хоть и не выглядел так, будто наедается каждый день до отвала, но всё равно пригласил нас с Бетси к своему столу. Он, к слову, жил один. На вопросы о семье, староста только помрачнел и напомнил, что разговаривать за едой вредно для здоровья, после чего показал нам пример. Поняв всё без лишних слов и не став лезть человеку в душу, мы с горничной согласились с ним, добавили к предложенной похлебке наши припасы из корзинки и приступили к ужину погружённые каждый в свои размышления.
Времени трапезы хватило, чтобы взвесить всё увиденное, проанализировать ситуацию и понять – без помощи тут действительно не обойтись. Точнее без должных знаний. Брошенный украдкой взгляд на старосту уловил его новый приступ кашля, из-за которого мужчине пришлось встать и выйти на улицу. В натопленной болотными травами лачуге сразу стало как-то тоскливо – даже Бетси поняла, что староста серьёзно болен.
Стоит ли попробовать его исцелить? Или же без должных знаний я сделаю только хуже? Это ведь не царапина, не внешняя рана и не простая дисфункция мышц, для которых достаточно направить сырую силу и воздействовать на выбранную область. Более сложные недуги требуют магических формул, эликсиров, а в некоторых случаях даже многоступенчатых заклинаний. К тому же моих нынешних знаний по анатомии явно будет маловато, чтобы правильно диагностировать болезнь. Поэтому, как бы мне не хотелось помочь, опасно сейчас вмешиваться.
Продолжая прокручивать это в голове, я поблагодарила старосту и, сославшись на усталость, ушла в крохотную и единственную комнату, благородно отданную в моё временное распоряжение. Бетси пообещали приютить в соседнем доме, так как здесь больше не было лишнего спального места. Так что девушка, пожелала мне доброй ночи и отправилась отдыхать прежде, чем я скрылась за скрипучей дверью в компании фонаря и сумки. Зачем мне нужна была последняя? Чтобы попытаться сделать одну глупость.
Бесконечно убеждая себя, что затея крайне глупая, я села на узкую кровать, на удивление не так сильно отдающую влагой, как всё вокруг, положила себе на колени клочок пергамента и грифель, а затем замерла на некоторое время, пытаясь сформулировать текст письма. Или уж скорее оттягивая момент истины.
В итоге одёрнув себя и напомнив, что сейчас не только моя судьба на кону, я написала короткое письмо размашистым почерком, после чего поспешила его отправить. Боялась в последний момент передумать. Мне настолько не хотелось испытывать новую волну разочарования, что руну переноса послания я выводила слишком уж тщательно. Всего несколько ударов сердца, когда не надо томиться безжалостным ожиданием, но и они быстро подошли к концу.