Пожизненный срок - стр. 14

– Она находится в состоянии психологического шока. Иногда у таких больных развивается немота и нечто похожее на паралич. Они перестают есть и пить. Им можно смотреть в глаза, но они никого не замечают. Короче, свет горит, но дома никого нет.

Он посмотрел на Нину, но потом быстро отвел взгляд.

– Это не опасно, – сказал он. – Это пройдет.

«Пройдет? Она снова станет нормальной?»

Нина вгляделась в белое как мел лицо подруги. Кровь на лице высохла и потемнела. Фрагменты их последнего разговора, словно клипы, мелькали в голове Нины.

«Я так больше не могу, Нина. С этим надо что-то делать».

«Просто скажи мне, что произошло?»

Юлия была в полном отчаянии, щеки покрылись красными пятнами. Эти пятна до сих пор проступали из-под засохшей крови. Когда это было? Три недели назад?

Четыре?

– Юлия, – сказала она, – это я, Нина. Ты в больнице. Все будет хорошо.

«Ты сама в это веришь?»

Нина посмотрела на врача, который, сидя в ногах больной, что-то писал в истории болезни.

– Что вы будете делать дальше? – спросила она.

– Я отправлю больную на КТ, – ответил врач, – просто для того, чтобы исключить какое-либо механическое повреждение мозга. Потом мы введем ей успокаивающее средство и отправим в психиатрическое отделение. Если повезет, она отреагирует на психотерапию.

Он встал.

– Ты лично с ней знакома?

Нина кивнула.

– Ей еще долго будет нужна поддержка и помощь, – сказал врач и вышел в коридор.

Дверь тихо чмокнула, закрываясь. В тишине, которая наступила после ухода врача, Нина стала четко различать массу новых звуков: жужжание вентилятора, тихое дыхание Юлии, ритмичные сигналы кардиомонитора. В коридоре раздавались шаги, то и дело звонил телефон, где-то плакал ребенок.

Нина осмотрелась. Кабинет был тесный, прохладный, без окон. Под потолком потрескивали люминесцентные светильники.

Нина разжала руку и встала. У Юлии дрогнули веки.

– Юлия, – тихо окликнула подругу Нина. – Юлия, это я. Посмотри на меня…

Та едва заметно вздохнула.

– Слушай меня, – снова заговорила Нина. – Посмотри на меня. Посмотри на меня. Мне надо поговорить с тобой.

Ответа не последовало.

Нина ощутила гнев, противный, как кислая отрыжка.

– Ты просто сдалась, – громко произнесла она. – Как это похоже на тебя – опустить руки и ждать, пока кто-то другой поправит твои дела.

Юлия не шевелилась.

– Ну и что я могу для тебя сделать? – спросила Нина, шагнув к носилкам. – Так я ничем не смогу тебе помочь! Почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь…

Щелкнула рация, и Нина отошла от носилок.

– 16–17, свяжитесь с 90–70. Конец связи.

Начальство взялось ее разыскивать.