Пожирающая Серость - стр. 21
– Трус, – пробормотала девушка, пробираясь через толпу.
Харпер пришла в кабинет первой. Заняла свое место, на котором сидела с девятого класса. Постепенно начали прибывать одноклассники, большинство – только после второго звонка.
В школе Четверки Дорог было всего пятьдесят семь выпускников. Все они были знакомы друг с другом с младенчества, и хотя Харпер чувствовала на себе взгляды учеников, с ней никто не здоровался. Впереди сплетничали Лия Рейнс и Сюзетт Лэнхэм; они были лучшими подругами, которые с недавних пор начали встречаться и уже были номинированы на лучшую пару класса для выпускного альбома. Энни Мур занял место справа от нее, а Сё-Цзинь Парк и Кэл Гонзалес сели рядом, оживленно обсуждая команду по бегу.
Харпер привыкла, что ее избегали. После несчастного случая никто не знал, как с ней общаться. Поначалу она считала, что дело в травме. Харпер приняла решение не надевать протез; ее семья не могла себе позволить миоэлектрический, а косметический ей не хотелось. Все знали, что с ней произошло; они бы пялились в любом случае. Но виной косым взглядам и неловким беседам была не рука. Никто из Четверки Дорог не находился в Серости больше пары часов. Харпер пробыла там четыре дня.
До нее доходили слухи, что Серость навсегда ее изменила; что ее отпустили лишь потому, что Зверь позволил этому случиться; что она основатель, которого превратили в шпиона; монстр, затаившийся в теле девочки-подростка. Все это не более чем сказки. Но Харпер знала, что некоторые люди предпочтут сказку правде.
Она возилась с пеналом, когда вошел Джастин. Половина класса выкрикивали приветствия, пока он шел в глубь кабинета, как всегда, в сопровождении Айзека Салливана – своей фланелевой тени.
Айзек никогда не был расположен к ней, хотя их всю жизнь сводили вместе, как и всех детей основателей. И эти чувства были взаимными. После того как Харпер заставили прекратить общение с Джастином, Айзек Салливан занял ее место. Она понимала, что не должна обижаться на Айзека, что он живое доказательство того, как легко было Джастину найти ей замену, но все равно его недолюбливала.
И Харпер испытала мелочное удовольствие, заметив, как одноклассники кривятся, когда Айзек проходит мимо. Люди смотрели на Джастина, потому что он заслужил их уважение. А на Айзека – потому что он заслужил их страх.
Еще три года назад она была с ними, приходила с опозданием, смеялась над глупыми шутками Джастина и садилась на задний ряд. Харпер гадала, было ли Джастину трудно делать вид, словно они незнакомы. Наверное, нет. По крайней мере, не так, как ей. Он первый начал вести себя так, будто ее не существует, как только она перестала быть полезной. А значит, на самом деле между ними никогда ничего и не было.