Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах - стр. 33
Доктор Ямада подошел к оцепеневшему юноше и встал с ним лицом к лицу.
– В ваших снах, – тихо спросил он, – эта тварь вас целовала?
На несколько секунд установилось полное молчание. Дин открыл было рот, но в голове зазвучала странная предостерегающая нотка. Она нарастала, как тихий шум раковины, и Дином овладела легкая тошнота.
Он услышал, как помимо воли произносит:
– Нет.
Приглушенно, словно с невероятно далекого расстояния, он услышал, как Ямада втянул воздух, будто от удивления.
– Это хорошо, – сказал японец. – Очень хорошо. Теперь слушайте: скоро прилетит ваш дядя. Он забронировал себе специальный рейс. Не откажетесь воспользоваться моим гостеприимством, пока он не приедет?
Комната перед глазами Дина потемнела. Очертания японца стирались, уменьшались в размерах. На окно обрушился прибой и волнами прокатился в мозгу Дина. В грохот прибоя проник тонкий, настойчивый шепот.
– Соглашайся, – велел он. – Соглашайся!
И Дин услышал собственный голос: он принял приглашение Ямады.
Кажется, он был неспособен связно мыслить. Тот последний сон не отпускал его… а теперь еще эта гнетущая история доктора Ямады… он болен – да! Очень болен. Ему очень хотелось спать, прямо сейчас. Темнота подступила к нему, омыла волной и поглотила. Он с наслаждением позволил ей прокатиться через свою усталую голову. Не существовало ничего, кроме тьмы и непрестанного плеска беспокойных волн.
И тем не менее неким причудливым образом Дин знал, что он – какая-то внешняя его часть – по-прежнему пребывает в сознании. Он понимал, что они с доктором Ямадой вышли из дома, сели в машину и едут, едут долго. Он – то его странное, внешнее «я» – рассеянно разговаривает с доктором, входит в его дом в Сан-Педро, пьет, ест. И все это время его душа, его подлинная сущность, погребена под волнами черноты.
Вот, наконец, и постель. Плещущий внизу прибой смешался с чернотой, охватившей его мозг. Прибой говорил с ним, когда он тихонько поднялся и вылез через окно. Падение серьезно сотрясло его внешнее «я», но он очутился на земле безо всяких повреждений. Пробираясь на берег, он держался теней – черных голодных теней, похожих на тьму, которая окутывала его душу.
Внезапно Дин снова пришел в себя – окончательно. Его привела в чувства холодная вода – вода, в которой он плавал, когда очнулся. Он был в океане, его несли волны, серебристые, как молния, время от времени вспыхивающая над головой. Он слышал гром, чувствовал болезненные удары капель. Не задаваясь вопросом о столь внезапном перемещении, он поплыл вперед, словно отчетливо представив себе какую-то конечную точку. Впервые почти за месяц он чувствовал себя полным сил, чувствовал себя самим собой. Он испытывал душевный подъем вопреки всему; он больше не тревожился о недавней болезни, о непонятных предостережениях дяди и доктора Ямады и о чужеродной темноте, которая до этого омрачала его ум. В сущности, ему больше не надо было думать – его словно направляли во всех движениях.