Поздняя весна. Повести и рассказы - стр. 87
Время беседы с читателями подходило к концу. Я сказала, что следующий заданный ими вопрос будет последним на сегодня. Микрофон оказался в руках неопределённого возраста существа мужского пола. Это был явно городской житель, но он зачем-то отчаянно косил под неотёсанную деревенщину, есть такие любители. Их легко выделить из толпы по облезлым, грязноватым толстовкам, линялым джинсам, по которым ещё с момента их покупки рыдает помойка, давно не стриженым волосам, свисающим со лба слипшимися сосульками, растоптанным, а то и откровенно порванным кроссовкам…
– Скажите, Янина, а это правда, что вы спите со своим братом, Миланом Котником?
Стоящий рядом со мной Милан сжался, словно пружина, а после распрямился и совсем, было, уже кинулся на не простиранное чудовище в два раза крупнее себя, но я, уловив его движение, встала на пути, а Борис предупредительно удержал Милана под локоть.
– Скажите, любитель пива, гамбургеров и поэзии… городских окраин, – обратилась я к существу, овладевшему микрофоном, – а вы спите со своей сестрой?
Публика замерла. Существо побагровело.
– А, с братом?
– Ну, знаете, дамочка… – рявкнуло оно сторожевым псом.
Закончить фразу я ему не дала, потому что продолжила, обращаясь ко всем собравшимся:
– Вы видите, как неприятно человеку, когда ему задают подобные вопросы? Почему же кто-то из нас считает, что спрашивать о таком можно и нужно у публичной персоны? Вы не считаете нас людьми?
Повисло недолгое молчание, после которого все вразнобой загалдели, что нет, мол, мы вас очень даже считаем людьми, да, ещё какими!.. Да. Предела людскому лицемерию, как и глупости, видимо, нет. Спасибо, что мы сошлись хотя бы в вопросе о необходимости соблюдения приличий! Уже маленькая победа.
После мы наскоро поужинали впятером в одном хорошем ресторане, где предусмотрительный Борис заранее заказал столик, и отправились в Центральную Библиотеку.
Сказать честно, я никогда не любила устраивать творческие вечера. Это Марженка настаивала, что они должны иметь место в карьере любого писателя, хотя бы изредка. Ну, изредка, так изредка. Если это будет повторяться часто, я однажды сойду с ума. Да-да, уеду в псих-диспансер прямо со своего очередного, мать его, творческого вечера.
Каждое моё подобное мероприятие обычно похоже на предыдущее, словно один покойник на другого. Любое напоминает концерт постояльцев богадельни для дома престарелых.
Нет, ну, серьёзно. На сцене какая-то бредовая недо-самодеятельность по мотивам моих произведений. Она перемежается с зачиткой стихов и коротких рассказов, обычно юмористических, самим автором. В зале – процентов на семьдесят, если не больше – бабульки и дедульки, в основном, бабульки, конечно, либо граждане, близкие к ним по возрасту. Исполнители отчаянно бредят. Публика большую часть времени безмолвствует, изредка и невпопад награждая исполнителей жиденькими аплодисментами. Дурной сон какой-то!