Поздняя весна. Повести и рассказы - стр. 43
На наши головы вылилась информация о том, что мы трое – я, Милан и Яромир – оказывается, уже давно проживаем под одной крышей в доме Котников, устраивая чудовищные оргии. На нас жалуются соседи, потому что наши адские развлечения в виде попоек, прилюдного занятия извращённым сексом втроём, не говоря уже о громкой музыке и диких криках, мешают им спать по ночам.
Самое ужасное заключалось в том, что мы пытались втянуть в свои безумные развлечения ангела Светусика и её малолетних детей, что и заставило нежную мать и любящую жену покинуть этот дом-содом, а заодно и непутёвого мужа, притворяющегося великим деятелем культуры.
Помимо всего прочего в статейке упоминалось наше с Миланом якобы близкое родство.
На одной иллюстрации к статейке мы были запечатлены все трое с отвратительно перекошенными лицами за столиком ресторана, а с другой на читателя смотрела пресвятая Мадонна – Светусик, прижимающая к груди своих ангелочков. Взгляд её был нежно-испуганным.
Всему есть предел.
Яромир с размаха кинул газетёнку на пол и принялся топтать её ногами. Милан сначала сидел неподвижно, стиснув виски, а потом поднялся, сказал, что хочет побыть один и ушёл в свою комнату.
Ванька сидел в кресле в позе великодержавного монарха и молча наблюдал за нами.
Отпсиховавшись, Яромир тоже рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
Я не знала, как на такое положено реагировать, поэтому молча уставилась в окно. Руки непроизвольно теребили бумажную салфетку. В голове – полнейший вакуум, в сердце тоже он, но какой-то странный. Мне было по-прежнему безразлично, что там обо мне пишут, но не покидало чувство, будто я и впрямь совершила что-то дурное.
Мою рефлексию на тему чувства вины непонятно за что прервал вызов мобильного. Звонила мой литературный агент, Марженка Рупель. Она уже всё видела.
– …страшного! – Говорила она успокоительным тоном. – Конечно, ты теперь, скорее всего, лишишься части своих поклонников… в основном, поклонниц, конечно… Ну, знаешь, есть такие престарелые тётеньки, вроде меня, которые полностью отождествляют автора с лирической героиней… Они теперь тебя точно невзлюбят: такие красивые, чистые стихи и вдруг – оргии! Да ещё и… кровосмешение! – Последнее слово Марженка произнесла с видимым усилием.
Называя себя престарелой тётенькой, мой литературный агент кокетничает. Ей, конечно, немало лет, а, точнее, целых сорок семь, но выглядит она при этом моей ровесницей. Стройная, модная, ухоженная Марженка всегда благоухает дорогим парфюмом, может очаровать кого угодно и способна впарить издателям буквально всё. Она нередко даёт советы своим подопечным по имиджу и поведению в обществе, и к ней стоит прислушиваться, потому что ерунды Марженка не советует.