Позднорожденные. Том 3 - стр. 8
***
Эльтан тряхнул головой, прогоняя воспоминания. Он был в Доме Решений Сиршаллена, где шло празднество пришествия весны и нового года, и Мелана, его супруга, стояла напротив и хлопала в ладоши. Они обменялись мягкими улыбками, теплыми, но лишенными толики огня. Между ними никогда так и не разгорелась страсть. Он не позволил.
Они не делили ложе. Никогда. Когда взросло их древо и они скрепили союз, сердце Эльтана все еще куталось к черную корку горя. Он счел ночные песни обязанностью. От мыслей, что он должен облачить Мелану в красные ночные шелка ему становилось противно и горько. Память о Шеланне была еще слишком жива. Сколько лет прошло? И трех сотен еще не было, как он потерял госпожу сердца и сына. О каких ночных песнях могла идти речь. И Мелана все понимала. Она всегда понимала его едва ли не лучше его самого. Когда он ступил в ее спальню в их брачную ночь, все красные шелка были убраны подальше, а новобрачная мирно спала, завернувшись в одеяло.
Он не любил ее и женился из чувства долга. "Никто другой никогда не станет моей женой. Позволь мне хотя бы отдать тебе дань уважения." – так он ей и сказал, когда делал предложение уже лично. Если бы в ту минуту она спросила "Обещаешь ли ты попытаться полюбить меня?" он ответил "нет". И все же она согласилась. Потому что верила, что однажды все изменится. Тогда Эльтан был уверен, что ее чаяниям никогда не осуществится. Его сердце не оправится.
Прошла сотня лет, их древо взросло, но ничего не изменилось между ними. Свадьба их была неловкой и мучительной, никто не верил, что соединяются любящие сердца. Мелана одна улыбалась. Она все знала и понимала, и все же не отреклась от него, не отчаялась хотя он сам давно потерял надежду. Разыгрывать страсть в постели было выше его сил и слишком унизительно для Меланы. В ночных песнях нельзя было скрыть главного – отсутствие любви. Он не хотел унижать Мелану, и их супружеское ложе всегда оставалось пустым и холодным.
А потом после второй войны, отец задумал отдать Сильвин людскому королю, и Эльтан в запале произнес клятву, что он не родит сына, если сестру отдадут. Тогда он совсем не подумал, что клятва эта означала и бездетность для его жены. Когда слухи о его громком заявлении дошли до Сильвин и Меланы, Сильвин, не стесняясь выражений, осудила его. Мелана одернула ее и сказала "Кайране хозяин своего слова". В ту ночь он слышал как она горько плакала в своей спальне. Слышал и мялся, не решаясь войти и утешить ее. На людях Мелана никогда бы не оспорила его слов, но в тишине ночи она плакала, потому что он лишил ее последней надежды, ранил. Уже во второй раз.