Позднорожденные. Том 3 - стр. 43

– Любопытная нынче мода среди людей. И давно ты такие носишь?

– Да уж месяца два.

– Прискорбно. – сказал он так, словно Софи объявила, что сломала ноготь. – У тебя всегда был сомнительный вкус. Не стоило их надевать.

Софи замерла, с трудом справляясь с собой, но все же выдавила:

– Не тебе решать.

– Да, не мне.

И они умолкли.

Сидели и смотрели друг на друга, и Софи казалось, что шепот Линара звучит у нее в голове.

«Зачем… За что?!… За что ты так со мной? Я же сделал все… я позаботился… Почему ты здесь?! Этого не должно было быть!»

Он говорил это не словами, а одним взглядом, движением бровей, горькой едва заметной улыбкой на губах. Софи прекрасно видела, что Джон раздавлен ее появлением тут, что его худший страх осуществился. Он еще какое-то время помолчал, а потом посмотрел на нее очень жестко.

– Выглядишь ужасно. – презрительно бросил он. – Если рассчитывала вызвать во мне жалость, то преуспела. Если желание, то прости, но даже на смертном одре мне мерещатся девы красивее тебя.

– Не было времени привести себя в порядок. – Софи тряхнула отросшими волосами. Она представляла, как выглядела: пробивающиеся рыжие корни, обломанные обгрызенные ногти, лицо, которое два месяца баловали только ледяной водопроводной водой. – Я думала тебе, ну знаешь, ты же у нас не Эльтан там какой-нибудь Сиршалленский, и я сгожусь.

Джон усмехнулся, и Софи с болью увидела в нем проступившие изменения: он не сутулился, не позволял себе, но во взгляде поселилось что-то тусклое, затравленное, траурное. Он ждал конца. Был готов умереть.

– Как ты сам? – спросила она небрежно.

– Не нужно. – он насмешливо скривился. – Изображать сочувствие никогда не было твоим коньком. Что тебе пообещали за это прекрасное представление?

Софи улыбнулась. Наверное, Джон хотел, чтобы она подыграла ему, изобразила отвергнутую глупую девочку, которая была влюблена и рассчитывала на взаимность, а эльф безразличен к ней, и значит ее, может быть, отпустят…

Наверное, Линар рассудил, что лучше попытаться сыграть эту последнюю карту, но Софи знала, что это бессмысленно. Не для того ее возили два месяца из одной тюрьмы в другую, чтобы отпустить на все четыре стороны.

– Ты очень жесток, Линар. Ранишь мои чувства. – сказала она похлопав ресницами и рассмеялась. – Почему ты так говоришь? Разве ты не любишь меня? – Софи изобразила удивление, но комично, явно насмешничая.

Брови Джона изумленно приподнялись. Он прыснул.

– Люблю тебя? Тебе, видно, отбили голову, пока тащили сюда.

Софи искренне фыркнула от смеха. Боже, как же ей было смешно! Любовь! Чувства! Боже, да кого они сейчас вообще волновали.