Пойте им тихо (сборник) - стр. 12
И кажется, хватило.
Подруга Галя навестила и была поражена – Андрей был не только катастрофически худ, он еще и одичал. Он ни разу за все эти дни не выходил из квартиры. Отвык. Дашенька уж давно отучила его от улицы. Он был весь домашний. Он бродил по квартире и грыз сухую макаронину, от голода его шатало. Правда, мозг его функционировал и работать он продолжал – стол был завален листками, свежеиспещренными цифрами и формулами.
Галя сказала:
– Вы же дикий человек…
– А?
– Разве можно так жить?! Вы вот-вот протянете ноги…
Андрей молчал. Он только покорно улыбнулся. Теперь он без труда мог молчать и час, и два, и три.
Галя посоветовала:
– Сходите в магазин и купите еды. Хлеба. Масла. Сыр. Колбасу. И еще есть такие супы в пакетиках, если уж вы не умеете варить сами.
– И все это можно купить?
– Ну, разумеется.
Нечто такое, под названием «магазин», Андрей помнил, но помнил смутно. Он много дней не ел.
– И хлеба можно купить? – Андрей вдруг начал глотать слюну.
– Если есть деньги, конечно, можно.
– Вот так прямо даю им деньги – а они мне в обмен хлеб?
– Ну ясно.
Галя ушла, Дашенька строго-настрого наказала ей – не помогать оставленному и одичавшему мужу. Только навестить.
Она немедленно позвонила Дашеньке и доложила, в каком жутком состоянии находится ее муж.
– А как у него с речью? – спросила Дашенька.
– То есть?
– Он разговаривает?
– Да.
– Надо ему, видно, еще побыть в одиночестве…
– Смотри, Дашенька, не перегни палку.
– Я и сама уже волнуюсь. А что – он так уж плох?
– Еле двигается…
– Еле двигается, а все-таки говорит – ох уж эти мужчины… Как ты думаешь, сколько он еще выдержит?
– Дня три или четыре, не больше.
– Ладно. Завтра вылетаю. Думаю, он молчать все-таки научился… Спасибо тебе, Галя.
– Не за что.
– Спасибо. Ты настоящая подруга.
Дашенька последний раз поплавала всласть в море и теперь выходила из воды. На ней была голубая шапочка и нежно-голубой купальник, белокурые волосы чуть выбивались у висков. Она выходила из моря, рождалась из морской пены.
Воды уже было по колено – отмель. Дашенька выходила и улыбалась. Она дивно провела лето. И ведь Андрей научился молчать, теперь все в порядке, семья как семья.
Воды было уже по щиколотку, Дашенька выходила на сухой песок и не переставала улыбаться. Ей было двадцать пять лет. «Пора заводить ребенка», – подумала она. И уточнила: «Одного. Разумеется, одного. Жизнь все-таки нелегка…» И Дашенька опять улыбнулась.
Колышев Анатолий Анатольевич
Рассказ
К примеру, оказался не в духе заведующий библиотекой. Или ладно, чего там заведующий – просто дежурный библиотекарь, который стоит сегодня на выдаче книг и в данную минуту, стало быть, главный. Крупная и красивая женщина – она принимает у читателей книги и выдает, и голос ее весьма строг. А он, Колышев, допустим, билет свой читательский еще не продлил. Или дома забыл. Или иная провинность. Или совсем хорошо – кто-то начеркал на книге что-то вроде пушкинских головок, этакие милые женские профили. Притом не Колышев их начеркал, но могут подумать, что Колышев, потому что последний-то книгу читал он. И главное – он сам предчувствует, что могут на него подумать. И будто бы уже виноват. Будто бы пойман. Такая вот жила и таилась в Колышеве дрожь, не боязнь – а именно тихая дрожь, трепет, волнение, да и боязнь тоже.