Пойнтер: Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет - стр. 42
Труднее всего было изобразить припадок немотивированной жадности. Передоверив секцию мальчишке-паковщику, торгаш удалился в подсобку и всего через пару минут возник с внушительным, но легким пакетом, внутри которого что-то нежно шуршало. Я искренне понадеялся, что два золотых и три унции ушли не за какое-нибудь барахло.
Развернув пакет, Хирра едва не зашипела. Тут и моего скромного разумения хватило понять, какого же я дал маху. В разговоре с приказчиком я не уточнил цвет эльфи! И теперь у нее в руках переливался отделанный золотым шелком, изжелта-зеленый, точнее, цвета лайма, верховой костюм Лесной Леди!
– Может быть, поменять? – неубедительно промямлил я.
– Время дорого! – отрезала высокородная.
Пока я снова натягивал полицейскую кирасу и сбрую, она успела сходить в туалет кафе и переодеться. Обтягивающие брючки, расширяющиеся вниз от колена, и узкий камзольчик с широкими же вниз от локтя рукавами. В разрезах от локтя и колена клубятся изумрудные кружева, как и в вырезе до самого горла. Не так уж все и плохо, особенно с черными сапожками, перчатками и угольной гривой. Черного даже многовато.
Последнее навело меня еще на одну мысль:
– Слушай, вот еще… Ты бы прибрала волосы как-нибудь, а то уж очень приметная грива.
– Деньги остались?
– Вот, – наученный горьким опытом покупки костюма, я безропотно отсчитал ей последний золотой. Пол-унции осьмушками и ртутными статирами все же зажал на всякий случай.
Ждать высокородную пришлось почти полчаса. А еще говорила, что времени нет. Зато эффект при появлении оказался просто сногсшибателен. Совет как-то прибрать волосы Хирра восприняла не менее нетривиально, чем предложение умыться у фонтана.
Нет, челка и завитки под скулами остались те же. А вот все остальное было безжалостно срезано. Спереди под самую челюсть, сзади – и того выше, с трогательной прядкой-коготком с затылка на шею. Но это было еще не все. Лошадиная доза «ведьминых сливок» превратила ее прическу в немыслимо сверкающий серебряный шлем, а брови – в стальные лезвия.
– Инорожденные Ночи бывают только двух мастей: черной и белой, – пояснила высокородная свое преображение.
Окончательно добила она меня, нанеся последний штрих прямо на моих глазах – надев накрахмаленную для сохранения объема салатовую кружевную маску с узкими прорезями для глаз и подковкой вырезанную над губами, которая держалась на ушных петлях, как очки. После этого сказать что-либо о цвете ее кожи не представлялось возможным.
Да… Вот теперь нас действительно никто не сумеет опознать. И не заметить тоже. Кажется, с идеей легального прорыва через городские ворота приходится расстаться окончательно. Кстати, а что бы мы делали за этими воротами? Месторасположение замка владетельного папочки я так и не удосужился выяснить. Но сомневаюсь, что к нему ходят рейсовые омнибусы, даже семисотых маршрутов. Разве что дилижансы…