Пойнтер: Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет - стр. 15
Вот только поглядел бы я на того, кто отправится в суд с делом типа нашего. Хотя владетельным, вроде моего гостя, никакой процесс не страшен, предмет сделки выглядел бы для судейских несколько неубедительно.
Но эльфа мои слова не убедили совсем по другой причине.
– Разве ты не знаешь? После задействования Фиала Света на десятки лиг в округе долгие годы не может быть поднят ни один мертвец. К тому же это вовсе не то, чего я хочу для нее.
А чего же он тогда хочет? Сноб высокородный, не нравится ему так, как всем. В символометрии царских путей нет. Хотя…
Ожидания из разряда худших оправдались в очередной раз:
– Сумел получить одну из Семи Реликвий, сумеешь похитить и другую. Какую именно, объяснять не надо?
Да уж я понял, что Его высокомерие не зеркало мне предлагать явился. Вот только не мешало бы прояснить кое-что.
– Слово фиала – «Фиакриссе». Дай мне Слово Меча Повторной Жизни.
– «Репаре, Ресуме, Рестаурато», – перед тем как ответить, темноэльфийский властитель мгновение поколебался. – Догадываешься, почему три?
Я кивнул. Это уже из области моих профессиональных знаний. Кадавры – подобия живых существ, упрощенные и из иных материалов, но принцип перезапуска на три точки у них тот же, что и у живых.
– Плата совершения обычная.
Это я, к сожалению, тоже понял. Кому-то из полицейских или заключенных поблизости от морга в участке основательно не повезет. Нет чтобы туда некстати занесло Нохлиса или кого-нибудь из его команды!
– Срок исполнения – сутки, – продолжал эльф.
– Э, я раньше утра в храм не полезу, – возмутился я. – С пьяных-то глаз!
– Твое время – твое дело. Трать как хочешь. – Высокородный чуть скривил губы то ли в усмешке, то ли в гримасе. – Но о сроке помни.
– Что же сам не сделаешь, раз так спешно? – Я продолжал молоть языком, от выпитого слегка утратив соображение и чувство меры.
– Нашему роду Победившие Боги приносят несчастья. – Он снова скривился. – Как всякий удачливый вор обокраденному. Хирра всего лишь зашла в храм – и уже мертва.
– Хирра – это которая? Та, что меня гоняла? – продолжал нести я.
Опьянение удвоило ощущение того, что я все еще жив. Так что меру вежливости в разговоре с высокородным я давно утратил. Правда, закончил свой монолог я даже с некоторым сочувствием:
– Да, девочка была что надо. Какой идиот ее только в охотники пристроил! Целее бы дома была!
Взгляд эльфа показался мне тяжелее всех виденных в жизни надгробий. От глины на братских могилах Вест-Мекана до мегалитов тесайрских Заброшенных гробниц.
– Хирра – моя дочь. И это я сделал ее Охотником, – сказал он, как отрезал.