Поймай меня - стр. 14

– Ты никуда не пойдёшь, – чеканит, усаживая на место.

– Пойду! – взвиваюсь я. – Не ва… не тебе решать!

– Мне. Я уже говорил. Я мужчина – я решаю.

Жуть! В какой домострой меня угораздило вляпаться!

– Но там мои документы! Диплом! Я должна забрать! – выпаливаю, снова вставая.

– Заберёшь, – сухо. – Идем.

И мы вместе направляемся к выходу.

Честно сказать, если бы не Глеб рядом, вряд ли бы я вернулась в тот офис. Потому что до сих пор обдаёт ужасом и паникой. И только сознание того, что рядом со мной большой и сильный мужчина, который крепко держит за руку, придаёт сил.

Когда мы входим в приёмную – натыкаемся на переполох. Секретаршу – она тоже показалась мне приличной женщиной – отпаивают корвалолом, кто-то спешно перебирает бумаги и суёт их в шредер. Мой не состоявшийся работодатель – Виктор Петрович Садок – бегает туда-сюда и рвёт на себе волосы.

Первые несколько мгновений нас с Глебом не замечают. Ровно до тех пор, пока Садок не упирается взглядом в раскрытую ксиву. Удостоверение мой сопровождающий подсовывает ему прямо под нос. Садок нервно сглатывает, вскидывает глаза на Глеба, бледнеет.

Любой бы побледнел – у моего спутника сейчас такой взгляд, что я удивляюсь, как по полу и стенам не бежит изморозь.

Сама невольно ёжусь.

– Чем обязан, Глеб Николаевич? – выпаливает Садок и вытягивается в струнку.

Вокруг – немая сцена. Прямо, как в «Ревизоре». Один только шредер деловито жуёт листы.

– Моя невеста, – Глеб кивает на меня, – забыла у вас в кабинете кое-какие бумаги. Очень торопилась  на встречу со мной.

И расплывается в улыбке. Вернее, это оскал. Такой, что Садок нервно икает и пятится к двери.

– Алёна Олеговна, – на надо же, даже моё ФИО запомнил! – что же вы сразу не сказали, что господин Темников – ваш жених?

Хмыкаю. Никакой он мне не жених. Но подыграть – выгодно мне самой. Поэтому подаюсь ближе к Глебу, – тот тут же, собственнически, обнимает меня за талию – и, вздёрнув нос, говорю:

– Не помню, Виктор Петрович, чтобы вы меня об этом спрашивали. Вы ведь вообще не спрашивали, да. Только говорили, – приподнимаю сумочку, которую Глеб успел подобрать. – Запись всё ещё у меня. И я готова дать ей ход.

– Чего вы от меня хотите? – истерично взрезывает Садок. – Я старый больной человек. У меня сердце.

– Вот поэтому, – спокойно, даже как-то по-доброму, произносит Глеб, – и не стоит волноваться. Садитесь, – Садок неуклюже плюхается на стул возле столика посетителей. Глеб берёт из стопки несколько чистых листов А4, вытаскивает из органайзера секретарши парочку ручек и кладёт всё это перед Виктором Петровичем. – Пишите, – говорит он, подвигая канцелярские принадлежности ближе к тому.