Поймать Золушку за тридцать дней - стр. 8
Вот только если бы с проклятым спором было так легко развязаться! Дни и ночи напролёт, недели я думала о том, как выкрутиться из ситуации, в которую сама себя загнала, но выход никак не находился. В конце концов я скатилась в такую глубокую депрессию, какой свет ещё не видывал. Стыдно признаться, но от безысходности я опустилась даже до Якуба Чеха.
Во-первых, он тоже был хоккеист и красавчик. К тому же всегда строил мне глазки, улыбался и не единожды предлагал пропустить по паре бокальчиков «Плзни» (Прим.автора: Pilsner Urquell или Плзень. Самый известный сорт чешского пива. Чехи считают его вершиной своего творения и называют жидким золотом) у него в номере. Однако и тут меня ждал облом. Напившись, Якуб переходил на чешский, включал ретроспективу чешского хоккея и мог часами рассказывать о Яромире Ягре под песни Карла Гота, не замечая того, что рядом с ним находится красивая, полуобнажённая девушка. На первом же свидании мне стало ясно, что уж лучше проехаться голой на глазах у всех зрителей Большой игры, чем вот это вот всё.
В августе, когда я уже совсем было смирилась со своим поражением, зимний стадион тряхнуло от нового слуха. Оказывается, я решила подкупить сопляка из третьей пары защитников, Алёшку Бунина, но он мне благородно отказал.
С Алёшкой мы учились на одной параллели, а в восьмом классе на летних сборах я ему поставила фонарь под левым глазом за то, что он меня на спор за задницу ущипнул. Отомстил, называется, гадёныш, за былую обиду.
– Чем тебя Жаннет купила? – устало спросила я у подлеца.
– Тебе не понять. А впрочем… – Алёшка похабно усмехнулся. – Я готов тебе помочь выиграть, если ты, в свою очередь…
– Забудь. – Меня аж передёрнуло от отвращения. – Я столько не выпью.
До октября я вяло размышляла над тем, не признаться ли во всём папке, чтобы он сумел подготовиться к предстоящему удару… И на второе дерби (Прим. автора: Спортивная встреча двух соперников из одного города или региона) первого круга пришла без особого настроения. Хамила зачем-то жене Сергуни Вольфа, которая упала на нас с чистого неба, внезапно и жестоко, как зной посреди февраля. Хлебала детское шампанское, изображая отчаянное подпитие, зачем-то попыталась просочиться на закрытую хоккейную вечеринку, хотя делать мне там было совершенно нечего... Закончилось всё тем, что, наревевшись до икоты, я забралась в какой-то чулан и на полном серьёзе размышляла, что, наверное, проще наложить на себя руки, чем признаться во всём папке.
Всё равно жизнь не удалась. Спортсменки из меня не получилось, журналистка я посредственная, невнимательная дочь, даже женщина так себе, потому что все мужики только и норовят, что вытереть об меня ноги.