Поймать океан - стр. 15
– О-о-о, – он хохотнул. – Считается, что имя говорит за корабль. Но не в случае «Аашенвер». Эта старушка кряхтит так, будто готовится помереть каждый раз. Мы с ребятами посмеиваемся, что ее прозвали «Надеждой», потому что люди каждый раз искренне надеются хотя бы долететь до нужного места.
Однако судя по тому, что папа не бросился отговаривать ее от полета, все было не так плохо. Асин улыбнулась, с трудом проглотив кусок яйца, и натянула шаль на голову.
– Испугалась, птенчик? – улыбнулся папа. – Ты – моя дочь. А уж меня старушка «Аашенвер» не раз доставляла в целости.
– Ты постоянно говоришь о кораблях так, будто они живые.
– Так и есть, Асин. Так и есть.
На стол вновь с грохотом опустилась тарелка, подпрыгнули треугольные кусочки лепешки, а вместе с ними подскочила и Асин. Она думала про тяжелые паруса «Аашенвер», про те самые палки и веревки, названия которых сейчас из-за волнения не могла вспомнить. А за окном разливался свет. Он соскальзывал с макушек деревьев, удлинял тени и разгонял туман. Времени оставалось все меньше.
И, несмотря на то что дома было тепло, Асин почувствовала, как внутри расползается ледяная корка тревоги.
«Аашенвер» покачивалась в воздухе, постепенно оседая под весом груза и недовольно кряхтя.
Под тяжестью птицекрылого летательного аппарата, который в обиходе звали просто «ранец», Асин чуть было не завалилась набок. Ее успел подхватить Вальдекриз. Кажется, он выругался сквозь зубы и сказал, что этот полет может стать для нее последним.
Он затянул ремни вокруг ее талии, рук и бедер, а потом смеялся в спину, когда она, переваливаясь, поднималась по шаткому трапу. Асин вспомнился инструктор по безопасности из училища – с трудом говорящий, порой грубый, но удивительно заботливый мужчина, который тренировал ее правильно снимать и надевать ранец, стоять с ним, сидеть, приземляться на согнутые ноги – и даже хвалил за успехи. Сейчас он бы наверняка потешался над ее неуклюжестью так же, как Вальдекриз. А может, привычно положил бы ладонь на макушку и потрепал бы по волосам, утешая без слов.
Наконец они поднялись в небо, оставив позади Первый и его немногочисленных обитателей, в столь ранний час пришедших на площадь у причала, которую, как и другие места в белокаменном городе внутри города, называли рыночной.
«Аашенвер» была большой, но не настолько, как казалось снаружи. По корпусу тянулась длинная белая полоса, чуть ниже имени самого судна. Старушка шла ровно, пронзая горделиво поднятым носом прозрачный воздух, а белые паруса, полные ветра, иногда сливались с появившимися в небе взбитыми облаками.