Пойди поставь сторожа - стр. 18
– …и в довершение всего он уверен, что Аттикус на своем горбу вывезет его к успеху. Метит на его место в церковном совете, пытается за его счет расширить свою практику, колесит по всей округе на его машине. И ведет себя так, словно этот дом уже принадлежит ему… И что же Аттикус? Да ничего. Принимает как должное. Более того, ему даже нравится. А в городе только и разговоров, что Генри Клинтон прибирает к рукам все, что у Аттикуса есть…
Пальцы Джин-Луизы, проворно сновавшие по ободку чашки в раковине, замерли. Она стряхнула капли на пол, подошвой растерла по линолеуму.
– Тетя, – сказала она почти нежно, – ты чушь мелешь. Собачью чушь. Заткнись, а?
Ритуал субботнего вечера возник так давно, что нарушить его было просто немыслимо. Джин-Луиза вошла в гостиную и остановилась перед креслом отца. Откашлялась.
Аттикус отложил «Мобил Пресс» и поднял глаза. Дочь медленно повернулась кругом.
– Ничего не расстегнуто? Швы на чулках посередке? Челочка приглажена?
– Семь часов, и ты при полном параде. Ну что – нагрубила тетушке?
– И не думала даже.
– А она говорит – нагрубила.
– Я, может, выразилась резко, но не ругалась. – Аттикус как-то объяснил своим тогда еще маленьким детям разницу между желанием все называть своими словами и богохульной бранью. Первое он готов был снести, но терпеть не мог, когда к ругани припутывали Господа Бога и поминали черта. И потому ни Джин-Луиза, ни ее брат никогда не чертыхались в его присутствии.
– Мисс Александра достала меня до печенок.
– Зачем ты ей позволила? Что ты сказала?
Джин-Луиза сообщила, что. Аттикус поморщился:
– Пожалуйста, помирись с ней. Она, конечно, умеет плешь проесть нравоучениями, но сердце у нее доброе.
– Она допекла меня Хэнком.
Аттикус был умен и потому оставил эту тему.
Дверной звонок у Финчей обладал мистическими свойствами и умел сообщать о настроении того, кто им воспользовался. И когда раздалось «ди-и-и-инь», Джин-Луиза поняла, что в двери ломится счастливый Генри. И побежала открыть.
Когда он переступил порог, ноздри ее уловили приятно-приглушенный мужской запах, но букет бритвенного крема, табака, нового автомобиля и пыльных книг улетучился, едва Джин-Луиза вспомнила о разговоре на кухне. Она обхватила Генри за поясницу, головой ткнулась ему в грудь.
– Это по какому же такому случаю? – возрадовался Генри.
– Помнишь, был такой генерал Простотак, герой Пиренейских войн? Пошли.
Генри заглянул в гостиную, где в углу сидел Аттикус:
– Обещаю доставить ее не поздно, мистер Финч.
Аттикус помахал ему газетой.
Когда они вышли в темноту, Джин-Луиза задумалась – что сказала бы тетушка Александра, знай она, что племянница как никогда близка к тому, чтобы выйти за «белую шваль».