Пояс Ориона - стр. 42

– Я сказала, чтоб ту комнату открыли, – проинформировала Тонечка.

– Зачем?

– А где он будет жить?

– А что, он с нами будет жить?!

Она пожала плечами.

– Саш, пока твой друг Кондрат в отделении, видимо, будет.

Герман подумал немного.

– Я не хочу.

– Можно подумать, что я хочу!.. Это ведь ты меня втравил в… поездочку! Лучше бы в Италию полетели.

Парень выбрался из ванной, зашел в комнату и остановился посередине, свесив длинные худые, как у недокормленной обезьяны, руки.

Германы на него оглянулись.

Он был чистенький, отмытый – и совсем другой. У него оказалась славная, совсем детская мордаха, острые скулы – на левой растекался фиолетовый синяк, – пухлые купидонские губы, зачёсанные назад волосы начали уже подсыхать, кончики завивались. В серой футболке и широченных камуфляжных штанах, страшно модных.

Тонечка быстро взглянула на мужа, хотела было спросить, зачем он купил парню брюки «Стоун Айленд» за бешеные деньги, но не стала.

– Саша, собери его старые вещи в пакет, – распорядилась она, – их нужно отдать в стирку.

– Их нужно выбросить.

– Ну, выброси. Садись, Родион, я тебе заклею здесь и вон на щеке. И рёбра как? Целы?

Он дёрнул тощей шеей.

– Не знаю.

– Больно? Сильно?

– Терпеть можно.

– Тогда терпи.

Тонечка залепила царапины – на щеке и под глазом, – залила антисептиком губу. Парень шипел и мотал головой.

– За что тебя били? – спросила Тонечка, проводя все эти манипуляции.

– Так просто.

– Так просто не бывает.

– А ты откуда знаешь, тётя?

– Я всё знаю. Ещё таблетку, вот эту.

– Да не буду я пилюли глотать!

Тонечка улыбнулась – «пилюли» слово её мужа.

– Придётся.

Она налила воды и, стоя над ним, контролировала, чтоб проглотил, а не держал за щекой.

– Вот молодец. Теперь расскажи мне, как ты попал в дом Кондрата Ермолаева.

Вернулся Герман. Он и вправду ходил к мусорным ящикам во внутренний двор отеля.

– Кондрат сказал, что ты будешь только через три дня, – с порога начал он, услышав Тонечкин вопрос. – Почему ты приехал раньше?..