Повторим брачную ночь? - стр. 8
Он сжал челюсти.
– Меня зовут Ромео Брунетти.
Он произнес это с таким видом, словно ожидал, что его слова будут сопровождаться звуками труб и кимвалов. Поскольку Мэйзи молчала, в его глазах появилось странное выражение.
– Это тебе ни о чем не говорит?
Она пожала плечами:
– А должно?
Он еще какое-то время рассматривал ее, потом принялся расхаживать по комнате.
– Совсем нет. Итак, наконец мы покончили с официальными представлениями.
Мэйзи откашлялась.
– Мистер Брунетти, я…
Она замерла, когда он шумно выдохнул.
Она посмотрела ему в лицо и увидела, как его взгляд замер на фотографии, стоявшей на ее столе.
– Это… это он? – спросил Ромео прерывистым хриплым шепотом.
Когда Мэйзи кивнула, он протянул руку и медленно взял рамку со снимком.
При воспоминании о холодном равнодушии, с которым ее родители относились к ее сыну и к ней самой, ей захотелось вырвать фото из его руки. И как всегда, защитить своего сына от неприятия, с которым ей пришлось жить всю ее жизнь.
Она сделала этот снимок в саду Ранелы в первый день весны. Одетый в нарядную рубашку, джинсы и ярко-голубой шерстяной джемпер, Джанлука казался воплощением здоровья и счастья, и Мэйзи не удержалась и сфотографировала его.
Она наблюдала за тем, как Ромео поднес фотографию ближе к лицу. Его черты обострились, дыхание стало медленным и сдержанным. Он почти минуту смотрел на снимок без всякого выражения, потом провел пальцем по щеке Джанлуки.
– Mio figlio, – прошептал он.
– Я не понимаю, что это значит, – так же тихо произнесла Мэйзи.
Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
– Мой сын. Это значит «мой сын». – Он посмотрел на нее с глубоким осуждением. – Он мой сын. И ты прятала его от меня.
Он почти прорычал это, и Мэйзи отступила на шаг.
– Я не делала ничего подобного. И если ты немного поразмыслишь над этим, то поймешь, как нелепы твои претензии.
Ромео принялся расхаживать по комнате, зажав фотографию в своей руке.
– Сколько ему лет? – спросил он, остановившись на мгновение.
– Через три недели исполнится четыре года.
Он снова стал ходить по комнате.
– Четыре года… Dio mio[6], четыре года я был в полном неведении, – пробормотал он.
– И каким образом ты узнал об этом?
Он замер, словно ее слова привели его в замешательство.
– В свое время мы поговорим об этом. А сначала, пожалуйста, скажи мне, как его зовут и где он находится.
Настойчивость в его голосе насторожила Мэйзи. Но не потому, что отец ее сына узнал о его существовании. С того момента, когда поняла, что беременна, она решила, что даст своему ребенку возможность узнать своего отца. С этой целью она отправилась в Палермо, но после двух недель безрезультатных поисков Ромео сдалась.