Повседневная жизнь русского средневекового монастыря - стр. 11
В Житии преподобного Герасима Болдинского рассказывается, что он, часто подолгу не имея куска хлеба, повесил при дороге «кошницу» (корзину), и прохожие опускали в нее хлеб – милостыню для святого. Также и нищие, шедшие этой дорогой, питались из кошницы преподобного Герасима.
Монахи, жившие не очень далеко от крестьянских поселений, обычно занимались каким-нибудь ремеслом и меняли свое рукоделие на хлеб и другие продукты. Мартирий Зеленецкий, живя в своей землянке, плел лапти из лыка («калиги лычны») и посылал их с неким крестьянином в село. Взамен жители того села отправляли подвижнику хлеб или другие продукты, а он за них молил Бога. Дионисий Глушицкий делал «спириды» (корзины), работал в кузнице и так питался от труда своих рук. А кроме того, преподобный еще писал иконы. По преданию, именно он написал прижизненный образ святого Кирилла Белозерского.
Обычно жития умалчивают о том, какие муки голода испытывали подвижники, обосновываясь на новом месте. В Житии Александра Свирского есть рассказ самого преподобного о годах своего отшельничества. Его сохранил боярский сын Андрей Завалишин. Он имел поместье на реке Свирь и любил здесь охотиться. Однажды во время охоты на оленя Завалишин углубился в чащу леса и увидел келью отшельника, так он познакомился с Александром Свирским. Подвижник рассказал ему, что уже семь лет живет в этой келье, не видя лица человеческого. Изумленный Андрей спросил его, чем же он питался все эти годы. Преподобный Александр ответил, что ел он «былие» (траву), росшее в лесу, которое смешивал с «перстью» (землей), хлеба же не имел никогда. На следующий вопрос Завалишина, как он мог перенести такое, подвижник сказал, что сначала он сильно страдал «утробой» и сердечными болями, так что даже катался по земле. А потом посланный от Бога ангел исцелил его.
Что же за «былие» ели отшельники, чтобы выжить в наших северных лесах? Кирилл Новоезерский, по свидетельству его Жития, питался болотной травой «вахтой», сосновой корой и грибами[16]. Пустынники, жившие на Анзерском острове, употребляли в пищу «мох белый, квашеный с брусникою». Белый мох и корни «вахты» упоминаются в Повести об отшельнике Феофане, подвизавшемся на Анзере во второй половине XVIII – начале XIX века. Его ученик Климент делал хлебцы из смеси «вахты» и березовой коры, предварительно истолченной в муку[17]. Процесс приготовления пищи анзерского отшельника Андрея выглядел следующим образом. В его пещерке стояли четыре «сошки» (небольшие бревнышки), на которые были положены две доски. На этом импровизированном столе стояли два «корытца». В одном из них находилась вода, в другом подвижник вымачивал особую траву, которую ему показал некий «светообразный муж»