Поворот ключа - стр. 4

– А ты сама ещё тут останешься? Домой не пойдёшь? – интересовался он у девочки, явно желая пойти по деревне с ней вместе.

– Ага, посмотрю, как звёзды в речке отражаются, – кивнула та.

– Ладно, долго не сиди. А то обычно встану, а ты ещё спишь, – насупился Эскан, – Я твоего отца уже достал, наверное, пять раз за утро забегать, звать тебя.

– Он сегодня сети готовил. Откуда, по-твоему, у нас для игры появилась лишняя верёвка?! Так что он с утра пойдёт рыбачить, завтра не сможешь ему надоесть, – рассказывала Мирра.

– Ну, хорошо! Давай тогда, до завтра, спокойной ночи! – потупив взор, раскачиваясь на своих башмачках взад и вперёд, вставая то на пятки, то на носочки, проговорил он, лишь мельком поглядывая подруге в глаза и снова отводя взгляд куда-нибудь под ноги на траву поляны возле дуба и гонимую ветерком старую листву.

– Ага, спокойной ночи, – кивнула девочка, – И приятного аппетита заодно, – припомнила та, что ему сейчас бежать на ужин.

Тот благодарно кивнул, порозовев щеками. Прощаться у него никогда не получалось, особенно, если приходилось вот так наедине, а не просто помахать рукой и бежать на зов родных, как сегодня их приятель. Хотелось-то вообще обняться или даже получить поцелуй от девчонки в щёку, но на подобное с Миррой рассчитывать не приходилось.

Тем не менее, понимая, что итак уже изрядно задержался на закате, Эскан, сжимая игрушечный меч в правой руке, понёсся вниз с холма к бревенчатым домикам деревни, где справа у ближайшего паслись привязанные белые козы, а через дорогу напротив в наплывающих сумерках ещё внятно виднелись грядки с зелёной ботвой крупной свёклы.

Мирра осталась одна, неспешно обходя дуб в бурых сандалиях и развязывая слабый узел на папиной верёвке, чтобы ту не забыть вернуть домой. Оставь они её здесь, наверное, бы, ничего не случилось и никто не забрал, но всякое же возможно. Мало ли кому понадобится вдруг ничейная, плотно связанная в переплетённую косичку из трёх более тонких частей, верёвка.

Пробыть в одиночестве долго она не планировала. Голод уже тоже давал о себе знать, неплохо было бы и домой наведаться. От деревни ввысь холма поднимались ароматы супов и жареной крольчатины, иногда можно было особо хорошо учуять морковное рагу, пропаренную репу или же перебивающий многие другие запах сельдерея, который ей, в отличие от друзей мальчишек, как раз очень нравился и не казался противным. А вот цветную капусту она не любила, но и насильно есть её девочку никто, благо, не заставлял.

Свет не горел только в доме музыканта Стефана, молодого одиночки, пока так и нашедшего себе пару ни здесь, ни среди девок на выданье из соседних деревень. Он уже отужинал, а потому бренчал и настраивал свою лютню, пока вокруг никто не спал и не жаловался на его музыку. И звуки его мелодий тихо-тихо доносились даже до холма со старым разросшимся дубом.