Повинуюсь и слушаю - стр. 19
Эльф прижимается, толстый и твёрдый, как мифриловое копье, к мягким, нежным складочкам, и с губ Параси слетает беспомощный звук. Она знает, что приближается, но боится, что не сможет его принять.
– Кричи, милая, так будет легче, – напевает Мирралат на ухо, пробиваясь дальше.
– Я не могу, – всхлипывает Парася, когда он начинает проталкиваться внутрь неё. Его давление слишком сильное.
– Тогда пой, – эльф выходит, отступив на тот маленький дюйм, что отвоевал у неё, обхватывает себя рукой и пытается снова, медленно. Хотя она отчаянно хочет заполучить его внутрь себя, её тело противится вторжению. Он слишком большой, а она слишком маленькая.
С едва сдерживаемыми проклятьями он останавливается, потом сгребает плотные складки платья в кучу под её тазом и приподнимает женскую попу выше и как раз под нужным углом. Потом его полный вес снова на ней. Правой рукой эльф обнимает её плечи, другой – бёдра.
Он потирается о неё взад-вперёд между влажных волос до тех пор, пока она не начинает подаваться к нему навстречу. Под новым углом она чувствует себя беззащитной и уязвимой, но откуда-то знает, что так легче будет войти в неё.
Когда она уже кричит что-то бессвязное, он проталкивается внутрь неё, чувствуя, как на него накатывает облегчение. Мужское дыхание с шипением вырывается сквозь стиснутые зубы. Она задыхается, старается изо всех сил вместить пронизывающую толщину его плоти.
Каждый малый дюйм вопит от наслаждения, когда он продвигается всё глубже. И когда она уже точно уверена, что он вонзается до упора, что она заполучает его всего, эльф с грубым рыком делает последний рывок, ещё глубже, и Парася чувствует себя кабаном, надетым на огромный трактирный вертел.
– А ты боялась, милая, –рокочет голос возле её уха. – Теперь я часть тебя.
Древние боги, он был в ней с того момента, как она впервые увидела его во сне. Правда, тогда он был мускулистым варваром, а не изящным эльфом, но это точно был ОН. Негодный вор, он взломал и проник в неё, взял право бесчинствовать под её кожей. Как она жила без этого? Без этой яростной, неистовой близости, без этого большого, сильного мужчины внутри неё?
– Я буду овладевать тобой медленно и нежно, но когда вознесешься на небеса, я буду насаживать тебя так, как надо мне. Так, как я мечтал об этом с того момента, когда впервые моё копье поднялось к кронам вековых дубов! – шелестит он ей на ухо и продолжает, продолжает двигаться внутри.
Она хнычет в ответ, полыхая изнутри, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он двигался, делал то, что обещал. Она хочет всего: нежности и дикости, мужчину и зверя.