Повести, рассказы, миниатюры - стр. 4

   Вместе с нашими новыми

, две минуты как знакомыми незнакомками мы разделились на пары и, весело болтая, пошли по улице вверх на одну из площадей, которая носила имя Пушкина и, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в достоверности её названия, стоял бронзовый памятник поэта с внушительными бакенбардами, мода тех времён.

   Мою новую знакомую звали Марина

, она ученица девятого класса, довольно недурна собою, на редкость умная, как мне показалось, разговорчивая и стройная особа, я уже почти не слышал, о чём она говорила, потому что думал всё время, как бы выбрать момент с ней поцеловаться. Я поставил перед собой цель и решил её добиться любой ценой. Мне тогда очень нравилось целоваться с девчонками, я и сейчас не прочь, особенно когда они закрывают глаза от удовольствия. Уже почти полчаса как мы идём вместе, пришло время расставаться, оказалось, они занимаются балетом и боятся опоздать. Так что пригласить в кинотеатр, где можно было бы с ней спокойно поцеловаться, не представлялось никакой возможности, хоть Лёвушка и пытался им предложить пропустить занятия.

   Расставание было тёплым

, но сдержанным, девушки моих друзей попрощались за руку, а моя меня чмокнула в щёку и густо покраснела, все засмеялись. Порой я бываю таким ослом, что потом мне просто стыдно за самого себя. Вместо того чтобы сказать ей что-нибудь ласковое, обнять или попросить номер телефона, я выдавил из себя «спасибо», продолжая безмолвно смотреть на её светло-серые глаза с длинными ресницами, ну скажите мне, только честно, не тупица ли я, аж самому противно.

– Вот мой телефон

, – предложил первым Славик и стал записывать номер на клочке какой-то бумаги. После обмена телефонами и дежурными шутками мы расстались, я судорожно сжимал в руке бумажку с цифрами, написанными её рукой, как бесценный трофей, и смотрел ей вслед, пока меня не окликнули мои товарищи. Мы спустились вниз по Маяковского на остановку, чтобы возвратиться домой, как неожиданно Лёва остановился и говорит:

– Парни

, что-то у меня в животе урчит!

– Поурчит и пройдёт

, – успокоил я его, но не тут-то было, если ему в голову что-то взбредёт, то он с этой мыслью не расстанется ни за что, и начнёт она у него в голове колесить до тех пор, пока он не станет рабом её, начнёт он тогда поклоняться ей, в жертву себя приносить до тех пор, пока она не станет его сущностью.

– Ай

, что-то сильно крутит, в сортир мне надо, парни, ой не могу, – запричитал он.

– Вот меня раз так скрутило

, что…

– Да подожди ты со своими рассказами

, – одёрнул я Славика. – Что, вообще не можешь терпеть