Повести и рассказы - стр. 53
– Это твой внук, а зовут его, как и тебя – Мурат, – сказала, улыбаясь, жена, входя следом и подталкивая мальчика к постели больного.
Мальчик посмотрел в глаза своего деда и уловил в них что-то очень родное. Потому он смело подошел и, взяв Мурата за руку, сказал, как его подучила бабушка:
– Здравствуй, дед, как ты себя чувствуешь?
Сказал он это по-чеченски, так как с младенчества был обучен отцом родному языку. Из старческих глаз Мурата ручьем потекли слезы.
– Здравствуй, мой внук Мурат, я теперь чувствую себя очень хорошо.
– Выздоравливай, дедушка, быстрей, – снова сказал по-чеченски мальчик, – и мы с тобой будем играть.
– Где твой отец? – спросил Мурат, поглаживая внука по голове.
– Я с мамой и младшим братиком Хамзатом, а папа скоро приедет, так сказала мама.
– А где твоя мама? – снова спросил Мурат.
– Она там, за дверью, – ответил внук, – просто она боится тебя и не входит.
– А ты не боишься? – спросил дед.
– Нет, – ответил гордо Мурат, – папа мне сказал, что настоящий мужчина ничего не должен бояться.
– О! Да ты, я гляжу, настоящим джигитом растешь, иди, зови маму.
Внук кинулся к двери палаты с криком:
– Мама, мама, идем скорее, дедушка совсем не страшный!
Когда Хамзат получил телеграмму от жены из Чечни, то был удивлен и взволнован. Телеграмма гласила: «Приезжай скорей домой, папа болеет, тебя все ждут с нетерпением. Целую и крепко обнимаю, твоя Наташа и дети». Хамзат прилетел как на крыльях. Вопреки прогнозам врачей, отец Хамзата прожил еще целых три года, проведя их в счастливом общении с внуками и сыном. Сноху он полюбил, как родную дочь, и очень гордился ею перед всей родней за ее ум и скромность.
Гаврилов проснулся, когда вечерние сумерки уже накрыли ущелье. Патриев и Серега, так звали солдата, еще спали. Хамзата рядом не было. Гаврилов осторожно, чтобы не потревожить спящих, выполз из пещеры. На краю скалы, свесив ноги в ущелье, сидел Хамзат и смотрел в небо. Гаврилов, подобравшись поближе, молча сел рядом. Хамзат даже не повернул в его сторону головы. На небе уже появлялись первые, пока еще скромно светившие звезды. Но чем темнее становилась ночь, тем ярче разгорались звезды, а к ним добавлялись другие. Небо напомнило Гаврилову огромную сцену, на которую постепенно выходят все новые и новые танцовщицы-звезды и сразу же подключаются к общему хороводу. Но вот вдруг все расступаются, и на сцену выплывает главная исполнительница. Гаврилов с восхищением наблюдал, как из-за склона горы медленно выплывала огромная луна. Друзья сидели рядом, зачарованные луной, и молчали. Восторг переполнял Гаврилова. У него вдруг возникли в памяти давно забытые строки стихов, которые он тут же начал вполголоса декламировать: