Повесть временных лет - стр. 10
В этом единстве литературы, в этой стертости границ ее произведений единством целого, в этой невыявленности авторского начала, в этой значительности тематики, которая вся была посвящена в той или иной мере «мировым вопросам» и в которой мало развлекательности, в этой церемониальной украшенности сюжетов – есть своеобразное величие. Чувство величия, значительности происходящего было основным стилеобразующим элементом древнерусской литературы.
Древняя Русь оставила нам много кратких похвал книгам. В них подчеркивается, что книги приносят пользу душе, учат человека воздержанию, побуждают его восхищаться миром и мудростью его устройства. Книги открывают «розмысл сердечный», в них красота, и они нужны праведнику, как оружие воину, как паруса кораблю.
Литература – священнодействие. Читатель был в каком-то отношении молящимся. Он предстоял произведению как и иконе, испытывал чувство благоговения. Оттенок этого благоговения сохранялся даже тогда, когда произведение было светским. Но возникало и противоположное: глумление, ирония, скоморошество. Яркий представитель этого противоположного начала в литературе – Даниил Заточник, перенесший в свое «Моление» приемы скоморошьего балагурства. Пышный двор нуждается в шуте; придворному церемониймейстеру противостоит балагур и скоморох. Даниил Заточник высмеивает в своем «Молении» пути к достижению жизненного благополучия с оттенком цинизма, потешает князя и подчеркивает своими неуместными шутками церемониальные запреты.
Балагурство и шутовство противостоят в литературе торжественности и церемониальности не случайно. В средневековой литературе вообще существуют и контрастно противостоят друг другу два начала. Первое описано выше: это начало вечности; писатель и читатель осознают в ней свою значительность, свою связь со вселенной, с мировой историей. Второе начало – начало обыденности, простых тем и небольших масштабов, интереса к человеку как таковому. В первых своих темах литература преисполнена чувства возвышенного, торжественна и резко отделяется по языку и стилю от бытовой речи. Во вторых темах она до предела деловита, проста, непритязательна, снижена по языку и по своему отношению к происходящему.
Что же это за второе начало – начало обыденности? В литературе всегда происходит борение разных начал. В древней русской литературе церемониальности и традиционности противостояло стремление к простоте и человечности, своего рода «стыдливость формы», желание уйти от неискренности застылых способов отражения действительности, найти в этой действительности простые человеческие переживания. Литература стремится находить человека с его добрыми «человеческими» качествами. Каждая черта, в которой можно обнаружить отражение человеческих стремлений, удач и неудач, страданий, горестей, радостей, забот, особенно донесенная до нас из глубины веков, всегда необыкновенно волнует и трогает. Даже берестяные грамоты с текстами, которые «сокращают расстояния» между нами и людьми далекого времени, производят огромное впечатление: будь то упражнения в письме и рисунки мальчика Онфима или письмо жены о смерти своего мужа.