Повесть о Предславе - стр. 4
Сверху так необычно и так хорошо видно! Тын из гладко обтёсанных жердей, такой высокий, кажется отсюда низеньким, маленьким, игрушечным. Предслава видит стадо гусей, пересекающих улицу, замечает ряды гружённых снедью[31] телег, голубую гладь реки за крепостью, чёрные продолговатые точки рыбацких лодок. А вон стадо коров пасётся на зелёном лугу, вон опушка леса с жёлтыми цветками одуванчиков – как любила Предслава с подружками-сверстницами бегать по нему утренней порою босой, смахивая со стеблей травы холодные капли росы!
Отец снова берёт её на руки, целует, колючая борода щекочет Предславе лицо, девочка заливисто смеётся.
– Ну, ступай. – Владимир опускает дочь на дощатый пол.
Предслава видит рядом с собой грубые бородатые лица воинов, вдруг пугается, вскрикивает и прячется среди складок пышных платьев материных боярынь.
Отец смеётся, говорит, обращаясь к матери:
– Впервой зрит, боится.
Рогнеда презрительно пожимает плечами.
– Немудрено. Нечастый ты гость у своих чад.
Вскоре в гриднице за столами начался пир, заиграли гусли. Князь Владимир, громыхая сапогами с боднями[32], поднялся на верхнее жило[33].
В светлой палате с окнами во двор находилась Рогнеда с детьми. На шее опальной княгини блестела медная кривичская[34] гривна[35] из туго скрученных нитей, с высокой кики[36] свисали височные кольца, руки перехватывали серебряные браслеты – узенькие, украшенные замысловатым чеканным узором и самоцветами.
– Оделась, как тогда, – заметил Владимир, останавливаясь в дверях и с изумлением разглядывая багряное шёлковое платье Рогнеды.
В нём была она в день их свадьбы в Киеве и потом, много позже, когда после покушения он пришёл к ней с мечом и хотел убить. Спас маленький Изяслав, оказавшийся рядом с матерью, и бояре, отговорившие князя от злодейства.
Владимир отогнал прочь воспоминанья, тяжело рухнул на лавку, уставился на тревожно молчащих сыновей и Предславу, которая отложила в сторону деревянную ложку и с любопытством посматривала на него.
– Вот что, Рогнеда, – промолвил он, прокашлявшись. – Отныне даю я каждому из сынов своих стол в держание. Хочу, чтоб с малых лет учились они делам княжеским. Сам я тож с Нова-города начинал.
– Ведаем. – Рогнеда криво усмехнулась. – И как на море Варяжском[37] ты разбойничал, и как города приступом брал и жёг, и как жён сильничал, и как Киев ковою[38] захватил, единокровного брата убивши. Сынов таких же хошь?
– Ты брось! – Владимир внезапно разгневался и грозно рявкнул на неё. – Не смей!
Тщедушный Всеволод испуганно вздрогнул.
– Чего боисся?! – прикрикнул на него отец. – Тако всю жизнь, что ль, прятаться по углам, за жениными юбками, будешь?! Князь ты еси, князь, уразумей! Вот чтоб ума и храбрости набрался, даю тебе стол. Поедешь на Волынь, новый град тамо заложил я давеча, на Луге. Нарёк Владимиром[39].