Повесть о потерянном времени - стр. 34
К концу непривычно долгого для себя монолога Серега окончательно потерял всякий интерес к этому щуплому, в величавости своей, и непомерно амбициозному старлею и, развернувшись, похромал прежней дорогой к конечной цели своего сегодняшнего путешествия. Некоторое время в спину ему еще неслось что-то вроде: «Вы еще ответите за свое поведение! Я на майорской должности! Я…! Я…!», но вскоре неуверенные вопли стихли, и Сергей почти сразу забыл об этой малоприятной и странной встрече в лесу. Совсем не на долго, правда, забыл. И двух часов не прошло, как пришлось вспомнить.
Штаб батальона Сергей нашел довольно быстро. Невысокое двухэтажное здание, несмотря на вечернее время, почти до отказа было забито снующими между кабинетами офицерами. «Что-то у них видно тут стряслось, – подумал Сергей, – вон какие взъерошенные все». Наконец из этого броуновского движения ему удалось выудить дежурного по части, подвижного, круглолицего капитана и выпытать у него точное нахождение командира:
– Свинарник на хоздвор пошел осматривать. Не скоро, наверное, вернется. Любит он это дело. В смысле подсобное хозяйство. А вы случайно не Просвиров? А-а-а. Тогда вам срочно его надо найти. А то он с самого утра о вас все время спрашивает, прибыл ли?. Видно из «кадров» ему позвонили, сообщили, что едете, и как-то, видимо, по-особому представили. Так представили, что он последние остатки покоя потерял (он и так-то у нас дерганый), просто ужас как хочется ему с вами познакомиться! Так что вам лучше его все-таки сразу найти. Найти и представиться. Чтобы в ближайшем времени, значит, не преставиться. Ха-ха-ха! Это мы так шутим. Как добрались? Да-а-а, это у нас проблема. Казалось бы, Москва рядом, а попробуй-ка доберись. Я, например, в Москве бываю только проездом, когда в отпуск на родину еду. Ну ладно, идите, порадуйте старика.
Не оценив глубокого смысла шутки дежурного Сергей, отправился на поиски хоздвора, скрывающего в своих чавкающих недрах беспокойное тело нового командира. О том, где находится этот хоздвор, можно было никого не спрашивать. Надо было только выйти на плац перед штабом, слегка покрутить носом, и направление дальнейшего движения сразу же четко прорисовывалось вздрогнувшим сознанием. Неповторимая гамма запахов хорошо помогала встрепенувшемуся сознанию нарисовать картину неухоженного двора с грязными обитателями военно-домашней фауны, угрюмо стоящими, ползающими, хрюкающими в беспролазной навозной жиже неумелого армейско-сельского хозяйства.
Как оказалось, умозрительные образы мало чем отличались от реальной действительности, творившейся на благоухающем хоздворе. Обозреваемая Сергеем картина добавила к образам только лишь проброшенные в навозной жиже неструганные доски. Доски, видимо, должны были служить своеобразными мостовыми для редких посетителей и, так называемого, «обслуживающего персонала» этого богомерзкого места военного хозяйствования, но функций своих практически не выполняли. Так, например, если бы какой-нибудь залетный и самый опрометчивый из отчаянных посетителей осмелился без особой экипировки произвести осмотр внутренних интерьеров этого смердящего двора и решил бы воспользоваться для этого досками-«мостовыми», то они тут же превращались бы в театральные подмостки или же в цирковую арену. Первая оказавшаяся на «мостовой» нога отчаянного посетителя тут же с бульканьем погрузилась бы по колено в зловонную жижу вместе с доской, а вторая принялась бы судорожно дергаться над волнообразной поверхностью в надежде стабилизировать положение тела этого безрассудного посетителя. Но длилась бы эта агония совсем не долго. Здесь было всего два варианта развития событий. Либо посетитель принимал свойственное его натуре отчаянное решение и решительно опускал в жижу вторую ногу и, как ни в чем не бывало, принимался разгуливать по агрессивной среде, с деланным интересом пялясь на замученных безнадегой животных. Либо же посетитель изменяя своей бескомпромиссной натуре (очевидно под воздействием одурманивающих агрессивных внешних факторов) все равно должен был погрузиться в окружающие его нечистоты, но только после суетливо-танцевального балансирования над беспокойной поверхностью и на этот раз всем туловищем. Погружение должно было происходить с характерным всасывающим хлюпом и до спасительных ворот пришлось бы добираться вплавь.