Повесть о чекисте - стр. 8
– До наступления комендантского часа мы успеем сходить к родителям? – спросил Николай.
– В нашем распоряжении два с лишним часа…
Они шли по Канатной улице.
Николай видел, что Юля ему не очень-то доверяет.
В это время Юля думала, искоса поглядывая на Гефта:
«Откуда и зачем он появился в Одессе? Николай Артурович – немец. Советская власть поступила с ним круто, выселив его с семьей в Казахстан. Правда, это можно понять: где уж было в самом котле войны проверять и отсеивать людей! Да и немало местных немцев оказалось в пятой колонне… А он немец, и такой же норовистый, как его отец… Но отец же не сподличал!»
Словно прочитав Юлины мысли, он взял ее под руку и сказал:
– Юля, я такой же, как был. Ты можешь мне верить.
Миновав мост, они вышли на Дерибасовскую. Николай остался за углом, на спуске Кангуна, а Юля направилась к родителям, чтобы подготовить их встречу.
Стариков она дома не застала и хотела было предупредить Николая, но увидела Гефтов, спускавшихся вниз по Дерибасовской.
Покалюхина поздоровалась и поднялась со стариками по ступенькам. Материнское чутье подсказало Вере Иосифовне, что Юля пришла неспроста, она заволновалась и только хотела выспросить ее, как в комнату вошел Николай.
Вера Иосифовна всплакнула, что же касается Артура Готлибовича, он встретил возвращение «блудного сына», как подобает мужчине, сдержанно. Сын, хоть и «блудный», все-таки сын! При встрече не было сказано, как в библейской притче, «станем есть и веселиться, ибо этот сын мой… пропадал и нашелся», но Вера Иосифовна сберегла несколько зерен настоящего кофе, он был смолот и сварен.
За чашкой кофе Артур Готлибович рассмотрел документы сына. В результате семейного совета было решено, что Юля возьмет на себя продление госпитальной справки, а отец организует прописку в полиции и свяжется с «Миттельштелле», где у него есть один знакомый из местных немцев, некий Нолд.
К тому времени, когда, миновала радость первой встречи, наступил комендантский час. Пришлось обоим ночевать у стариков, хотя и было решено, что оставаться Николаю у отца до получения прописки опасно и первое время он будет жить у Покалюхиной.
Рано утром Николай и Юля ушли на Большую Арнаутскую.
Юля чувствовала, что Николай Гефт чего-то не договаривает, о чем-то умалчивает. Втайне она надеялась, что все, рассказанное им у родителей, ложь, нужная ему для какой-то большой цели. Но какой?
Уже дома, на Арнаутской, прощаясь с ним (она уходила в институт с его справкой), Юля спросила:
– Николай Артурович, вы по-прежнему ничего не хотите сказать мне?