Повешенный - стр. 41
– А потом удача повернулась к тебе задницей?
– Какое меткое наблюдение.
– И ты решил, что занять у бармена – это надёжный способ, чтобы отыграться? – Уильям успокаивал себя плавным перекатыванием с пятки на носок и невнятным мычанием под нос, пока пытался осознать всю глубину проблем, в которые зарылся Даниэль и теперь пытался затащить и его. – Да, Даниэль, даже швейцарские мастера позавидуют надёжности твоего плана.
– Да, – скривившись, добавил Даниэль. – Тут есть маленький нюанс.
– Что еще?
– Я должен всему бару.
– Я даже не хочу знать, почему я все еще с тобой дружу.
Конечно, Уильям знал ответ. При всех своих недостатках Даниэль первый пустил Уилла к себе, когда того выгнали из дома. Именно Даниэль поддерживал его во время учёбы и познакомил со своим кузеном, который в свою очередь ввёл Уильяма в круги, где можно было неплохо заработать, имея определённые таланты. И именно Даниэль первым объяснил ему, что мир не делится на черное и белое, а бурлящие внутри юноши чувства нормальны. В определённой степени.
Но рассказывать о них всем вокруг все же не стоит.
Даниэль не смотрел на друга: он привставал на цыпочках и высматривал кого-то за его спиной, так что в какой-то момент Уильяму и самому стало интересно, к чему такому особенному приковано его внимание.
Ответ не заставил себя ждать. Даже без подтверждения Даниэля Уилл был уверен, что грузный мужчина за одним из столиков был Малышом Гарри, – он уже привык, что здоровяки вроде этого получают достаточно забавные прозвища. Так, один раз ему пришлось оперировать Коротышку Джона – долговязого мужчину, который был выше Уильяма где-то на голову. Почему ему прозвали Коротышкой, он поднял только на операционном столе, но тактично промолчал, скрыв ухмылку под хирургической маской и только изредка посматривая на сторожащего у выхода полицейского. Как будто Коротышка мог куда-то сбежать из-под лошадиной дозы наркоза.
Но все же он решил уточнить у Даниэля ради приличия.
– Я так понимаю, – Уилл кивнул на здоровяка, – это тот самый Гарри?
Даниэль нервно сглотнул и оттянул воротник рубашки, хватая ртом воздух. С каждой секундой его смугловатое лицо бледнело, а приобретённая с щедрой руки виски храбрость испарялась, как сигаретный дым.
– Да. Это он.
Медлительность, с которой Даниэль кивнул, была красноречивей, чем любые дифирамбы, которые он мог бы использовать для описания спектра своих эмоций, испытываемых относительно Малыша Гарри. И почему-то сейчас Уилл был рад, что Даниэль обошёлся без лишних предисловий и уловок.
– Не думаю, что стоит оттягивать неизбежное. – Рука Уильяма нащупала ближайшую наполненную рюмку. Он тут же опрокинул ее в себя; терпкий алкоголь обжёг горло, отдавшись на языке древесным сладковатым вкусом. Уилл поморщился и коротко взглянул на бармена. – Запишите на мой счёт. А ты, – бросил он Даниэлю, – захвати мою шляпу.