Повешенный - стр. 38

Поэтому при любом удобном случае Даниэль проявлял чудеса ловкости и переводил тему в благоприятное для себя русло.

Отцепив руку Уильяма от стены, Куэрво подвинул друга в сторону и поспешил ступить на первую хлипкую дощечку лестницы, ведущей куда-то вниз под бар. Уилл потёр глаза и, сунув купюру себе в карман, шагнул в неизвестность следом за другом.

Лестница была достаточно крутой, чтобы при желании можно было с неё упасть и сломать себе шею, а ссохшиеся, покрытые занозами перила радушно вели гостей в глубь, под землю, подальше от солнечных лучей и пристальных взглядов полицейских. На последней ступеньке Уиллу пришлось пригнуться, чтобы не удариться лбом о низкий дверной проем, а затем он замер, оценивая масштаб бара, который буквально был подпольным.

Просторное помещение венчалось высокими потолками, а арочные столбы придавали иронично богатый вид обшарпанному помещению. Живи они в Средневековье, в таком подвале непременно проводили бы пытки и допросы Инквизиции. К счастью для Уилла, единственным допросом, который его мог тут ждать, был допрос в полицейском участке. Напротив лестницы вдоль стены вытянулась барная стойка с высокими круглыми стульями и седым костлявым барменом. Низенькие столы для посетителей были хаотично разбросаны между колоннами, стянуты в длинные ряды из трех-четырёх столов и завалены пустыми бутылками и опрокинутыми бокалами.

Довершала картину едкая вонь от перегара и немытых потных тел, варившихся в собственном соку промёрзлого помещения.

Даниэль шагал достаточно быстро и уверенно лавировал среди нагромождённых столов, чтобы исчезнуть из вида, но стойкий запах дорогого французского парфюма тонким шлейфом вёл Уилла по следам друга. Несколько брошенных стаканов едва не угодили Уиллу в голову: он успел пригнуться в последний момент, позволяя оглушительному звону разлетающегося стекла потонуть в гомоне неспящего бара. Уворачиваться от пьяных посетителей ему было не впервой.

Уилл догнал Даниэля, когда до барной стойки оставалось несколько метров, а окружающие их люди перестали оглядываться, качать головой и перекидываться ухмылками.

– Когда ты успел договориться? – Уильям склонился над ухом друга.

– Пока ты оперировал того старичка с грыжей. Кстати, как он? А, впрочем, не важно, – Даниэль рассеянно махнул рукой, не дав ему даже шанса ответить, а затем коротко кивнул бармену. – Джон, дружище, это Уилл. О котором я тебе говорил вчера.

Джон оказался тем самым костлявым барменом. Он был долговязым и худым. Его редкие и седые волосы едва ли могли прикрыть блестящую от пота и сала лысину, а длинные узловатые пальцы с такой силой обхватывали сколотые гранёные стаканы, что еще чуть-чуть и пришлось бы зашивать его ладони прямо здесь, пользуясь ржавой булавкой, прицепленной к карману на жилетке, и торчащими из швов одежды нитями.